Франсин молча провела пальцами по щеке мужа. Она знала, что его огорчает ее молчание, однако не могла сказать ему то, что он хотел от нее услышать. Ей хотелось сделать это по доброй воле, а не под действием магических чар.
Именно поэтому она и изучала его родной язык с таким усердием. Ведь Фингус Маккей сказал ей, что книга волшебника написана на гаэльском языке. Несмотря на то что пока не нашла нужной книги, она не падала духом, решив продолжать поиски.
— Леди Эмма уверена, что я ношу не одного, а сразу нескольких младенцев, — сказала она. — И синьора Грациоли согласна с твоей матерью.
Кинрата совершенно не удивили ее слова. Казалось, что он уже давным-давно знает об этом.
— Не бойся, любовь моя, — успокоил он ее. Его изумрудно-зеленые глаза светились нежностью.
Она не смогла сдержать удивления и спросила:
— Значит, ты знал об этом?
Он поцеловал ее в лоб, а затем прижался губами к кончику ее носа.
— Неужели ты забыла, что именно я каждый вечер растирал специальной мазью твой живот, чтобы кожа была мягкой и гладкой? Тут одно из двух: либо у тебя там несколько малышей, либо один малыш с четырьмя ногами.
— Тебе нужно было сказать мне об этом, — пожурила она его.
— Я же обещал, что с тобой все будет в порядке. Я буду следить, чтобы с тобой ничего плохого не случилось. — Он поймал ее руку и поцеловал пальцы. — С тобой не случится того, что произошло с твоей сестрой.
Франсин посмотрела на него, удивленно вскинув брови. Как он может обещать ей такое?!
Муж держал ее в своих объятиях, пока она не уснула.
На следующий день леди Эмма, войдя в библиотеку, села рядом с невесткой на скамью возле окна. Франсин методично вела поиски, переворачивая груды книг, которыми были уставлены все полки. Она обнаружила закрытый на замок шкаф еще в первый день своих поисков, перепробовала все ключи, висевшие на ее поясе, но ни один из них не подошел.
Взяв руку Франсин, леди Эмма легонько сжала ее. Она осмотрела комнату и увидела, что некоторые книги сняты с полок и в беспорядке валяются на библиотечном столе.
— Я смотрю, ты у нас настоящий ученый, — сказала мать Лахлана. — Твой муж тоже с раннего детства начал интересоваться историей и другими науками. Один раз он тяжело заболел. Так тяжело, что едва не умер. — Она говорила тихим, спокойным голосом. — Он был подростком, когда в нашей долине свирепствовала чума. Особенно тяжелые последствия эта болезнь имела для мальчиков, оставляя их бесплодными. Врач сказал нам, что Лахлан, возможно, никогда не сможет иметь семью.
— Я знаю, — сказала Франсин. — Именно поэтому все так радовались, узнав о том, что я беременна? Мне иногда даже казалось, что радость его родственников граничит с сумасшествием.