Но Мадлен сунула лист ей в руку.
— Я его не читала. Его доставили вчера от Пруденс, но внутри записка, адресованная тебе.
Почему Пруденс писала Мадлен, вместо того чтобы отправить письмо самой Эмили? Мадлен ответила на этот вопрос раньше, чем Эмили его задала.
— В письме сказано, что она посылает записку мне, поскольку верит, что я сумею ее передать без ведома графа Карнэча.
Эмили подцепила ногтем воск печати, открыла письмо. Раньше все присылаемые Пруденс письма были написаны убористым почерком и строки в них заходили даже на поля — ради экономии бумаги. Но эта записка оказалась пустой, а единственная строчка — размашистой и отлично читаемой.
«Прости меня. П.».
Сердце Эмили подпрыгнуло к горлу на волне внезапной тошноты. Это ведь ей стоило умолять о прощении.
Что же сделала Пруденс?
Элли заглянула ей через плечо, бесстыдно любопытствуя. И тон ее стал мягким.
— Тебе стоит сказать Карнэчу, милая. Я не знаю, за что Пруденс просит прощения, но твое писательство — самая очевидная причина.
Награда, которую Кэссель обещал за информацию, составляла всего триста фунтов, но этой суммы Пруденс и ее матери хватило бы на год жизни в провинции. И не было сомнений в том, что Пруденс и леди Харкасл оставили Шотландию, будучи глубоко уязвленными и жаждущими мести.
Сердце Эмили упало, но тошнота не прошла. Она заслуживала того, что, возможно, сделала Пруденс.
Но от этого мысль о признании Малкольму не становилась легче. В миг, когда пожар желания в его взгляде отгорит и осыплется пеплом, ей придется столкнуться с реальностью супружеской жизни — и знание о том, что она натворила, наверняка уничтожит в этой жизни комфорт.
Сможет ли она использовать его влечение, чтобы снова завоевать Малкольма? Или это будет лучшим способом разрушить остатки того, что родилось между ними?
— Ты можешь написать Пруденс и спросить, за что она извиняется? — спросила Эмили у Мадлен.
Мадлен вздохнула.
— Это твоя битва, не моя. Разве тебе не стоит спросить ее лично?
Эмили чувствовала себя маленькой девочкой. В этот миг, впервые за десять минувших лет, она жалела, что взрослые не придут и не исправят все за нее.
— Я справлюсь, — сказала Эмили. — Но хватит пока разговоров об этом.
Они, конечно же, не оставили тему немедленно, но никакие аргументы не смогли переубедить ее. И когда Малкольм вошел в гостиную, чтобы забрать ее, Эмили надеялась, что улыбка ее была искренней.