Малкольм укутал ее одеялом, подоткнул края, закрывая ее так, как закрыли бы платья и плащ. Эмили приподняла бровь.
— Ты правда решил сыграть в сиделку, Малкольм? Я не больна. И я ни разу не видела, чтобы ты спешил закрыть мое тело.
Ее голос окутывал его и согревал лучше любого покрывала. Жар в крови пульсировал, побуждая поддаться на ее намек.
Но вместо этого Малкольм повернулся к ней спиной и начал набирать дрова для камина.
— Ты не больна, но я и не позволю тебе заболеть, пока я за тебя в ответе, — сказал он, сгружая свою ношу у очага.
Он нашел еще одну трутницу и немного щепок для растопки, сложенных в бочку для защиты от сырости. И начал разжигать огонь, когда Эмили подошла и опустилась на колени рядом с ним.
— Ты же знаешь, что не сможешь защитить меня от болезни.
Он яростно чиркнул трутницей, искры дождем полетели в камин.
— Я поклялся защищать тебя, Эмили.
— Я знаю, — сказала она, погладив его по бедру. — Но не каждую клятву можно сдержать.
Свои клятвы я намерен сдержать вне зависимости от того, сдержишь ли ты свои.
Щепки занялись пламенем. Рука Эмили замерла.
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего, дорогая. — Он отодвинулся от нее, взял полено и положил поверх стопки щепок.
Эмили села на пятки.
— Ты хочешь сказать, что я не намерена сдержать свои клятвы?
— Ты едва сумела выговорить слово «подчиняться», не говоря уж о намерении так сделать.
Он не знал, откуда взялись эти слова, — он не хотел поднимать эту тему, особенно сейчас. Но, хотя он и смотрел на пламя, не встречаясь с ней глазами, чувствовал, что вся его жизнь зависит теперь от ее ответа.
К тому времени, как она вновь заговорила, поленья уже вовсю полыхали.
— Я никогда не думала, что мне придется давать эту клятву. Особенно незнакомцу, который меня к этому принудил.
Малкольм вскинулся от этих слов.
— Я до сих пор для тебя незнакомец?
— Нет, конечно же, нет. И я хочу, чтобы ты знал, Малкольм, я собираюсь любить и оберегать тебя. И я рада, что раз уж мне пришлось выйти замуж и принести эти клятвы, что поклялась я в верности именно тебе.
Чудовище в нем слегка утихло, ровно настолько, чтобы он смог стянуть рубашку и бриджи и обернуться вторым покрывалом. А когда он вновь повернулся к ней, Эмили смотрела не на него — она смотрела в огонь камина, словно читая в нем будущее.
— Я тоже собираюсь оберегать тебя, если тебе это важно, — сказал он.
Эмили подняла взгляд. Завернутая в плед, с печальной улыбкой на губах, она выглядела как шотландская невеста из прошлых веков — размышляющая о дне, когда потеряет мужа.
— Когда мы прибудем в Лондон, ты можешь изменить свое мнение. Влиятельным мужчинам положено иметь любовниц.