— Кто-то в ту ночь говорил с ним?
— И до чего он договорился в ту ночь? — спросила Эмили.
— Выслушал сбор обычных слухов, но никто не упоминал тебя. Если тебе повезет, он найдет, кого обвинить, до того как заподозрит тебя.
— Почему вы не сказали мне раньше?
— Я не видела в этом серьезной угрозы. Знали только мы четверо и кучер Мадлен, и никто из нас тебя бы не выдал, не было смысла тебя волновать. Но теперь у Пруденс есть то, что, прости меня за откровенность, весьма похоже на оправданные претензии к тебе…
— И ты думаешь, что она выдаст мой секрет? — Эмили не могла в это поверить.
— Она этого не сделает, — твердо сказала Мадлен.
Элли отпила чаю.
— Я видела больше предательств, чем любая из вас. Меня это не удивит.
Эмили покачала головой.
— Я согласна с Мадлен. Пруденс ненавидит Кэсселя почти так же сильно, как я. Я думаю, что я в безопасности. Мадлен, ты же не рассказала Фергюсону?
Кузина напрягла плечи.
— Ты можешь доверять Фергюсону, даже если я рассказала.
— Так ты рассказала?
Мадлен поморщилась.
— Да. Он называл тебя гарпией, и я подумала, что он отнесется к тебе с большей теплотой, если узнает, что только благодаря тебе слухи и сплетни переключились с нас на другую тему.
— Ты не могла… — сказала Эмили.
— Прости, но я не могу хранить от него секреты. Но он не расскажет Карнэчу, в этом ты можешь быть уверена.
Эмили вздохнула.
— У нас это семейное — выдавать секреты друг друга, пытаясь друг друга спасти, да?
Мадлен разглядывала свою чашку.
— Будем надеяться, что Пруденс не проговорится о твоей книге.
Несколько мгновений они молчали. Эмили никак не могла повлиять на Пруденс. Подруга к этому времени уже подъезжала к Эдинбургу, и никакие письменные извинения не могли бы догнать ее до приезда в Лондон — к тому же, она все равно не пожелала бы их читать.
Эмили заставила себя перестать хмуриться.
— Надеюсь, Фергюсон сдержит слово. Малкольм не должен узнать о моем писательстве. Если я выйду за него, я не позволю ему положить конец всем моим устремлениям.
— Ты не сможешь писать, если потеряешь свою связь с издателем, — предупредила Элли. — Сейчас, когда Кэссель так рьяно пытается узнать об авторе книги, тебе нельзя использовать кучера Мадлен для отправки рукописей и приема денег.
Если сохранится установившийся здесь медленный темп, ей еще несколько месяцев будет просто нечего отсылать.
— К тому времени, как я снова решу издаться, фурор наверняка поутихнет.
Никого, похоже, это не убедило, но Эмили была благодарна подругам за то, что они сменили тему. Мадлен заговорила о шотландском поместье Фергюсона. Эмили издавала нужные звуки в нужных местах, но мысли ее все время возвращались к ее писательству — и Малкольму. Если она выйдет за него раньше, чем раскроется ее секрет, он станет посмешищем.