Стражи Студеного моря (Михайлов) - страница 43
— Не следует забывать, Остап Максимович, что «Сарматов» пытался приобрести ботик с подвесным мотором… Стало быть, высоту 412 можно рассматривать, скорее, как базу. За короткое время они забрасывают к нам двух агентов, одного самолетом, другого на грузовом судне, но у обоих одна цель — Черная Брама. Настойчивость, с которой это делается, свидетельствует о…
Постучав, в кабинет вошел капитан Клебанов и доложил:
— Из полка связи прибыл старший лейтенант Аввакумов. Звонили с аэродрома: машина готова к вылету. Синоптики обещают погоду.
— Вызовите ко мне лейтенанта из шифровального отдела! — приказал Раздольный.
Повторив приказание, капитан вышел из кабинета.
— Прошу тебя, Сергей Владимирович, если что прояснится, звони! — прощаясь, сказал Крамаренко.
К тринадцати часам участники экспедиции добрались на автомашине до аэродрома. Ровно в четырнадцать часов вертолет плавно поднялся, набрал высоту и лег курсом на северо-запад. Через полчаса, тщательно осмотрев все подходы к Черной Браме, летчик выбрал удобное место и посадил машину.
В падях лежал глубокий снег, а там, где его не было, чернели скалы. В воздухе чувствовалось приближение весны. Жарко грело солнце. Со стороны залива дул свежий порывистый ветер.
Посмотрев на часы, Клебанов решил, что успеет осмотреть местность.
Подъем на вершину Черной Брамы занял почти час времени. Отсюда казалось, что горизонт отодвинулся, по крайней мере, на десять километров. Знакомый пейзаж. На севере, за грядой черных сдувов, синело море. Еще дальше, за узкой полоской залива, тянулся пологий берег полуострова. Западнее и юго-западнее нагромождение камня. Приглядевшись внимательнее, Клебанов различил в этом хаосе остатки развороченных блиндажей, снарядные воронки. Здесь прошла война, и ее следы еще не изгладило время. Вершина Черной Брамы представляла собой ровное плато в виде неправильного треугольника. Угол, обращенный на восток, приподнятый, точно форштевень судна, уходил вниз расширяющимся клином. Основание треугольника, этой своеобразной палубы, упиралось в гладкую, отвесную стену, словно в надстройку, поднимавшуюся еще на несколько метров над палубой. К надстройке примыкала прямоугольная
глыба гранита, похожая на рубку самоходной баржи.
Клебанов вынул смятую пачку «Казбека», с трудом выбрал одну уцелевшую папиросу и, закурив, начал спускаться вниз. Это было значительно труднее подъема. Скользя на обледеневших скалах, цепляясь пальцами за выступы и расселины, за редкие ветки стелющегося березняка, он спускался долго, часто отдыхал на уступах.