— Да, да, — виновато мотал головой вконец растерявшийся Прркопенко. — Все верно… Ах ты, боже ты мой! Вот же как случается в жизни!.. Ну кто бы мог подумать… Чего ж мы тут стоим, проходите… Старый друг, тюремный друг… Вот сейчас, приглядевшись, я узнал вас. А если бы на улице встретиться — ни за что. Но вы изменились здорово…
— Много воды утекло с тех пор.
— А вот же не забыли…
— Такое не забывается, — с тяжелым вздохом, тряхнув головой, проговорил Лозинский-Гаврилов.
Он прошел за хозяином в уютно обставленную столовую, осмотрелся.
На полу — ковер. Мягкая мебель. Большой, старинный буфет черного дуба сплошь заставлен посудой. Над столом, накрытым белой крахмальной скатертью, — голубая стеклянная люстра. Широкий книжный шкаф набит книгами в плотных, с тиснеными корешками переплетах. Черным лаком поблескивает старинное пианино с массой фарфоровых и бронзовых безделушек на нем. На стенах— копии с шишкинских картин в золоченом багете. У окна — изящный шахматный столик.
«Недурно!» — «Совсем недурно!» — отметил про себя Лозинский.
Прокопенко засуетился с угощением. Включил электрический чайник. Подал на тарелке несколько кусочков колбасы, тонкими ломтиками нарезал хлеб, поставил вазочку с конфетами. Извинился, что даже ради такой встречи не может предложить большего.
— Ничего, — успокоил его Лозинский. — Время такое, что не до жиру — быть бы живу.
— Туговато, весьма туговато, — согласился Прокопенко. Как все люди, любящие пожить на широкую ногу и вдруг вынужденные ограничивать себя до мелочей, он сразу же стал жаловаться.
Лозинский перебил его.
— Ну, вам-то, по-моему, грешно еще стонать. Живете вы… — Лозинский многозначительно повел взглядом вокруг.
— Годами нажито все, годами, — поторопился заверить Прокопенко. — Буфет, пианино, кресла эти — приданое жены еще. Ладно вот, успели обзавестись кое-чем в свое время. А сейчас бы… Ей-богу, иной раз даже на хлеб не хватает.
— Зарплата маленькая?
— Почему? Зарплата приличная. Как-никак, инженер-электрик завода!
— Какого?..
— Тут одного… — Прокопенко замялся. — В общем, оборонного.
— Сейчас все заводы оборонные, — безразлично заметил Лозинский,
— Верно. Но наш, как бы вам сказать, непосредственно, что ли, оборонный. Наша продукция!.. — Прокопенко гордо тряхнул головой и потянулся за колбасой.
Как-то незаметно для себя он не столько угощал гостя, сколько угощался сам. Лозинский почти ни до чего не дотронулся, чуть отпитая чашка чая стыла перед ним.
— Дело не в зарплате, — продолжал Прокопенко. — Цены на все умопомрачительные, а на карточный паек не проживешь. И у меня, в довершение всего, сын больной.