Либби пробежала пальцами по клавишам. Ее привычное ухо с легкостью уловило, что пианино недавно настраивали. Либби сыграла несколько отрывков, а потом остановилась на «Патетической сонате» Бетховена, решив, что все присутствующие знакомы с ней. Либби с облегчением заметила, что может почти так же свободно играть левой рукой. Вскоре она позабыла обо всем на свете. Работники, поборов смущение, внимательно слушали и довольно улыбались. Джонатан сидел на своем привычном месте, полузакрыв глаза. И только когда в комнате появился Педро и стал тихо подыгрывать на гитаре, Либби очнулась и опустила руки, опасаясь, что всем наскучила.
— Продолжай играть! — попросил Педро. — Мы же только начали.
Либби огляделась и, одобренная кивками слушателей, заиграла вновь.
— Ну, что скажешь? — поинтересовался Педро, резко оборвав игру.
Либби улыбнулась:
— Сначала мне хотелось бы послушать тебя.
— Ладно. Что мне сыграть?
— Что угодно.
Либби закрыла глаза и поплыла по волнам испанской мелодии. Мальчик действительно отлично играл, с удовлетворением отметила она. Его почти ничему не придется учить. Порой Либби улавливала фальшивую ноту, а иногда сам Педро забывал мелодию и начинал играть заново.
— Думаю, твои родители были правы, — заметила Либби, когда он закончил. — Тебе следовало поехать учиться в Испанию.
Педро покачал головой:
— Джонатан сказал, что ты научишь меня всему.
— Я постараюсь, — пообещала Либби.
Педро покраснел, а Либби вдруг поняла, что музыка значит для него больше, чем он смеет в этом признаться.
— Сыграй еще, — попросила она.
— Только вместе с тобой. Как насчет ковбойской песни?
Но сыграть им так и не удалось. В комнату скользнула Сансури и прошептала что-то на ухо Джонатану. Работники переглянулись и стали поспешно выходить из комнаты, подталкивая друг друга. Либби вопросительно посмотрела на Педро, но он только с раздражением пожал плечами.
— Мэри Стануэлл приехала. Но это ничего не меняет. Джонатан с ней справится. Давай сыграем, Либби. Ну, пожалуйста!
Либби повиновалась, но больше не могла сосредоточиться на игре. Ей не терпелось увидеть кинозвезду, которая родилась и выросла здесь, в Рэттлснейке. Наконец Мэри появилась в комнате, и Либби поняла, что никогда не сможет забыть этот момент. Мисс Стануэлл была очень красива. Возможно, огненно-рыжий цвет ее волос и не был естественным, но он отлично сочетался с крепким, худощавым телом кинозвезды. Мэри прекрасно осознавала свое женскую притягательность и, судя по всему, привыкла находиться в центре внимания.
— Ну, давай же! — прошептал Педро.