Чистый звук колокола из миссионерской церкви пронесся по долине. Люди замерли, и Либби вытянула шею, чтобы лучше рассмотреть, что происходит. Процессия мальчиков-прислужников пронесла по улицам статую местного святого, украшенную гирляндами лиловых и белых цветов и в окружении множества горящих свечей. Либби не знала, что это за святой. Низенький, полный священник сновал туда-сюда, словно пастушья собака, собирающая свое стадо.
Но тут процессия исчезла так же внезапно, как и появилась, и звуки колокола затихли. Улица снова наполнилась шумом. Либби заметила, что на ней появилось много пожилых людей, завернутых в пестрые одеяла.
Мать Сансури нарезала мясо и складывала его в горшок, сидя на деревянном ящике, который угрожающе потрескивал под ее весом. Воздух наполнился приятным запахом рагу, и Либби почувствовала, что проголодалась. Они сели ужинать, когда солнце опустилось за холмы. Отец Сансури в великолепном уборе из перьев расположился на корточках перед очагом. Он никак не отреагировал на присутствие Либби, но время от времени с интересом украдкой поглядывал на нее. Вокруг собрались его сыновья, и мать Сансури принялась кормить их, не скрывая, что гордится своей многочисленной семьей.
Когда подошла очередь Либби, Сансури поставила перед ней тарелку с мясом, кукурузой и большим куском хлеба.
— Ешь как следует.
Либби не надо было упрашивать. Она с аппетитом принялась за странную, вкусную еду, не переставая любоваться окрестностями, озаренными последними лучами солнца.
Когда стемнело, повсюду разожгли костры, и пуэбло наполнил сладкий аромат горящей сосны. И почти сразу же в одном из домов для собраний забили барабаны. Либби видела, что туда стекается народ.
— Нам тоже надо идти? — спросила она у Сансури.
— Всему свое время, — ответила индианка, подкладывая Либби на тарелку еще еды.
— Но, что они делают?
— Они совершают обряды моего народа. Когда все будет готово, начнется танец. Мы должны подождать.
Грохот барабанов не смолкал ни на минуту. Либби почувствовала, что этот древний звук вот-вот овладеет всем ее существом. Очнувшись из полузабытья, она принялась нервно потирать левую руку.
— Сколько еще ждать?
— Осталось немного. — Наконец Сансури поднялась. — Идем, — шепнула она.
Либби поблагодарила мать Сансури, и женщина дружески кивнула ей в ответ, взяв ее руку в свои прохладные пухлые ладони. Когда Либби повернулась, чтобы уйти, индианка указала на ее платье и что-то сказала дочери на родном языке.
— Что она сказала? — спросила Либби.
— Что белое платье как раз то, что нужно, — с улыбкой ответила Сансури.