Юра принес с собой в класс несколько листков помятой бумаги и карту, напоминающую ту, которую он раскладывал на полу своей спальни, карту, на которой видна была вся Россия и окружающие ее страны — Латвия, Литва, часть Украины и маленькая Беларусь, покрытая нарисованными деревьями.
— Будешь рассказывать о дедушке?
— Нет, — ответил Юра и намалевал на карте еще одно дерево.
— Почему ты не хочешь рассказать нам о своем дедушке?
— Потому, — сказал Юра, ткнув зажатым в руке карандашом в направлении учителя, — что вы сказали мне не рассказывать о моем родном дедушке. Вы сказали, что полицаи вели себя плохо во время войны. Я не понимаю, как они могут быть плохими. Они ведь защищают людей.
Юра поднял карту и отгородился ею от класса.
— Мне жаль твою маму…
Слышать такое было тяжело. Мальчик почувствовал, что его губы начинают дрожать, а руки покрываться по́том.
— Как тебе живется с дедом?
Мальчику захотелось разрыдаться, но он сумел подавить рвущийся из горла всхлип.
— А что твой дедушка делал во время войны?
— Зимней войны? — уточнил мальчик.
Юра задумался.
— Ну да, на картинках ведь почти всегда изображают лютую зиму.
За окнами начинало темнеть. У ворот уже собирались мамы. Выходя из класса, мальчик чувствовал на себе пристальный взгляд учителя Навицкого. Он остановился и огляделся. Все бежали к своим мамам, даже Юра, рукав рубахи которого покрывали брызги, оставшиеся после завтрака, а ему не к кому было бежать. В конце школьного двора мама выбранила Юру за неряшливость, дернула разок за ухо и, взяв за руку, повела домой.
Дед ждал его на противоположной стороне улицы. Он расхаживал туда-сюда возле машины, словно арестант в тюремной камере. Мальчик со всех ног бросился к нему и едва не упал, не обратив внимание на ограждение вдоль проезжей части.
— Деда!
Старик взглянул на приближающегося внука.
— Я не знал, когда закончатся уроки, — сказал он.
На его лице было выражение, похожее на облегчение.
— Ты долго ждал?
— Нет, недолго.
— Извини, деда. Ты не замерз?
Старик улыбнулся.
— Ну, в городе не разрешается разводить костры посреди улицы. Залазь в машину. Темнеет.
Мальчик взглянул на небо. Было довольно облачно, но полумесяц луны все же выглядывал из-за туч.
— Да уже темно, деда.
— Я говорю о настоящей тьме, малыш, — улыбнулся дед. — Люди не знают, что такое настоящая тьма. Но мы-то знаем. Твой старый дед и ты, мы оба знаем, что такое настоящая лесная тьма.
Мальчик уселся на переднем сиденье рядом с водителем. Машина, пока дед заводил и вел ее, жаловалась на свою судьбу.
— Откуда эта рубашка?
Только сейчас мальчик вспомнил, что на нем рубашка, которую дал ему учитель Навицкий.