Мальчик уже наполовину стянул сапог, когда заметил, что дед лежит, не подавая признаков жизни, и, дрожа всем телом, прижался ухом к груди старика. Стук сердца свидетельствовал, что дед жив. Мальчик немного успокоился. Снимать сапог с деда, пока он без сознания, будет легче.
Если уж решился, то сейчас самое время. Мальчик вернулся и полностью стащил сапог. Внутри он оказался мокрым и липким, мальчик бросил его возле огня.
Дедушкина ступня на человеческую была похожа только отдаленно. Какой-то уродливый комок плоти с двумя пальцами. Куда исчезли остальные — неизвестно. Где-то в этом месиве оставались раздробленные кости, поврежденные жилы и вены.
— Деда!
Мальчик подполз к голове старика и провел рукой по его волосам, жестким, словно стебли травы. Но даже такое легкое прикосновение могло причинить ему боль. Видно было, как припухли раны на дедушкином лице, а рассеченная бровь дернулась.
Мальчику хотелось обнять дедушку, но руки отказывались повиноваться. Он не хотел сделать старику больно, тот и так испытал слишком много страданий.
— Я обещал маме, — прошептал он. — Я обещал ей, деда.
Всю ночь старик беспокойно ворочался во сне.
* * *
Мальчик стоял под осинами. Ветерок обдувал его лицо.
Со времени падения деда прошло уже шесть дней. Шесть дней и семь ночей мальчик вылезал из старой землянки и искал в лесу что-нибудь съестное. За все это время дед ни разу по-настоящему не поел. Мальчик варил бульон из листьев растений и тушки молодого зайца, а потом, зачерпнув его консервной банкой, вливал деду в рот. Старик пил маленькими глотками, но это варево не производило того волшебного эффекта, какой оказывают на огонь костра сухие ветки. Лоб его горел, лицо было изможденным и исхудавшим, словно лес зимой.
Мальчик ел то, что оставалось. Его живот вроде был полным, но он постоянно испытывал голод.
Сегодня ночью он пробирался среди холмов, в которых когда-то жили партизаны. Его карманы были набиты грибами, но мальчик не знал, какие из них вкусные и полезные, а какие — ядовитые и могут погрузить в вечный сон. Когда он добрался до убежища, то увидел, что из отверстия поднимается легкий дымок. Надо будет притащить бревнышко, тогда топлива хватит на всю ночь. Топор был там, где он его оставил, лезвие глубоко вонзилось в ствол дерева. В последние дни все свободное время мальчик тратил на то, чтобы прокопать достаточно широкий выход из землянки, ему не хотелось сорваться со стропил или быть засыпанным землей. Встав на четвереньки, он с трудом протиснулся внутрь землянки.
Дед полусидел, прикрыв глаза. Рядом с ним лежали скорлупки яиц, добытых мальчиком из гнезда в высокой болотной траве. Сырые яйца дедушка мог пить, не крича от боли.