Белый Шанхай (Барякина) - страница 110

— Ничего не предпринимай, не посоветовавшись со мной, — попросила Нина, когда я рассказал ей об этом. А потом вдруг добавила: — Я и не думала, что Катя была тебе дорога.

Мы с Ниной, как и все не особо счастливые супруги, не замечаем очевидных вещей и вместо этого приписываем друг другу пороки, которых нет в помине.

Я завел новую папку и начал складывать туда досье на Дона.

Он родился в Мексике, но его мамаша вышла замуж за китайца, работавшего на строительстве железной дороги, и вместе с новым мужем и маленьким Фернандо переехала в Шанхай. Там оказалось, что у ее благоверного есть другая жена и целый выводок ребятишек, и самое большее, на что могла рассчитывать сеньора Бурбано — это звание наложницы.

Добрая католичка не могла этого стерпеть. Бросив любвеобильного супруга, она устроилась судомойкой в монастырскую трапезную, где ей пришлось работать за право спать в чулане под лестницей. Все ее надежды были связаны с сыном, и она каждый день молилась за него Пресвятой Деве.

Фернандо начал карьеру с мелких грабежей, но потом занялся контрабандой оружия и действительно разбогател. Дела у него идут прекрасно: китайские губернаторы без конца дерутся между собой, а контрабандисты всех мастей наживаются, делая поставки и вашим и нашим.

Завтра я навещу Дона Фернандо и попробую выяснить, что связывало его, Иржи и капитана Уайера.

Над рекой, пахнущей тиной и машинным маслом, сияло ослепительное солнце, и стоявшие у дока торговые суда чуть не плавились от жары. Скрипели снасти, перекликались чайки, и где-то далеко стучали молотками клепальщики, чинившие обшивку корабля.

Клим приплыл к доку на сампане и велел лодочнику подвезти его к низко осевшему пароходу с золотой надписью на корме — «Святая Мария».

— Вон, видишь, штормтрап с борта свисает? — сказал Клим, показывая на веревочную лестницу с деревянными перекладинами. — Я попробую подняться на пароход, а ты жди меня в лодке.

Лодочник кивнул, но стоило Климу подтянуться на нижней перекладине, как над его головой щелкнул затвор.

— Ты кто? — негромко спросил одноглазый китаец, целясь в Клима из револьвера.

Ахнув, лодочник принялся отгребать назад, и Клим повис над водой.

— Моя фамилия Рогов — я старый друг Дона Фернандо, — поспешно представился он.

Оглянувшись через плечо, одноглазый крикнул что-то на непонятном диалекте. Загремели шаги, и через несколько томительных минут Климу было позволено подняться на борт.

Палуба «Святой Марии» была завалена ящиками и тюками. Маленькие птички, посвистывая, скакали по ним и что-то выклевывали из лохматых веревок.