Нина договорилась встретиться с Бинбин на Банде и пришла немного раньше. Волнуясь, она ходила взад-вперед мимо бронзовых львов у входа в «Банкирскую корпорацию Гонконга и Шанхая». Львиные лапы были отполированы бесчисленными туристами, которые прикасались к ним на удачу. Нина не утерпела и тоже погладила нагревшие на солнце когти: «Только бы все получилось с Бинбин!»
Как вести себя с ней? Как с ровней? Или не терять достоинства белой леди? Уму непостижимо: Нина полтора года жила в Шанхае и, если не считать Китти, слуг и продавщиц, еще ни разу не разговаривала с китаянкой.
Мимо с грохотом носились автомобили, на пристани кули выгружали бочки, на стройке нового здания таможни забивали сваи. Нина в нетерпении крутила на плече зонт от солнца и вглядывалась в лица прохожих. Ей уже не верилось, что из ее затеи выйдет что-то хорошее: Бинбин либо откажется позировать для календарей, либо запросит огромную сумму.
— Здравствуйте! — наконец послышался женский голос.
У Бинбин было круглое лицо, тонкий рисунок бровей и нежно-розовые губы. Две черные пряди выбивались из-под шляпки и завивались в колечки под ушами.
Нина не знала, то ли подавать ей руку, то ли нет. Может, это не принято? Тони говорил, что китайцы не терпят прикосновений чужих людей.
— Давайте пойдем в парк и обсудим наши дела? — предложила Нина.
Бинбин смерила ее недоумевающим взглядом:
— Собакам и китайцам вход в городские парки воспрещен — они существуют только для белых людей.
Нина сконфузилась: Бинбин наверняка подумала, что ее специально хотели унизить.
Перейдя через дорогу, они молча пошли вдоль набережной, но Бинбин, слава богу, придумала, как прервать затянувшуюся паузу:
— Я почти ничего не знаю о России. Это удивительно: у наших стран такая протяженная граница, но даже образованные китайцы вряд ли назовут больше трех русских городов.
— У нас тоже мало что знают о Китае, — осторожно отозвалась Нина. У нее немного отлегло от сердца: кажется, Бинбин не обиделась на нее.
Они начали рассказывать друг другу, что китайцы думают о русских, и что русские — о китайцах.
— Вы не показываете, что у вас на уме, — произнесла Нина. — Совершенно непонятно: то ли вы не хотите разговаривать с нами, то ли что-то скрываете, то ли вовсе ничего не чувствуете.
— В Китае неприлично выставлять себя на всеобщее обозрение, — объяснила Бинбин.