Белый Шанхай (Барякина) - страница 139

Нине было приятно, что Бинбин вступается за ее детище: ей хотелось видеть в ней не только наемную сотрудницу, но и подругу. Их многое сближало, но различий и разногласий тоже хватало. Нина мечтала об открытости, страсти к работе и посиделках до полуночи за разговорами по душам. А Бинбин хотелось предсказуемости и гарантированного обеда в двенадцать часов. Было совершенно непонятно: она старается угодить хозяйке или для нее действительно важен успех предприятия?

Бинбин быстро поняла, что Нина взялась за дело, в котором ничего не смыслит, и это выводило ее из себя.

— Почему вы попросили модель закинуть руки за голову? — спрашивала она.

Нина оправдывалась:

— А что она сидит, как в церкви?

— Китайцы — добродетельный народ, и если поза девушки будет вульгарной, ваши календари купят только пьяные солдаты!

— Руки за головой — это вульгарно?

— Конечно! Это приглашающий жест!

Кроме того, они не могли разговаривать о политике. Бинбин считала, что Китаю нужна революция, которая сметет преступных губернаторов и покрывающих их «белых дьяволов».

— Вы не понимаете, чем это кончится! — в сердцах говорила Нина. — Революция — это голод и произвол в тысячу раз худший губернаторского!

— А это не произвол, что китайцев в их собственной стране не считают за людей? — возмущалась Бинбин. — Что, по-вашему, надо сделать, чтобы белые начали вести себя как гости, а не как завоеватели?

Лучше было не затрагивать эту тему, чтобы не ссориться.

К началу закупок у них была готова дюжина календарей, и торговцы из «Павильона зеленого лотоса» согласились взять на распространение пробные партии. Нина и Бинбин были так счастливы, что устроили в мастерской пир для художников и моделей.

Шао с опаской пробовал русские пирожки и говорил, что мир сошел с ума: люди едят невесть что, делают то, что не положено, и забывают молиться духам предков.

— Вот погодите: добром это не кончится! — ворчал он, поглаживая себя по сытому животу.

На следующий день Нина отправила телеграмму в Кантон: «Товар ушел, ждем приезда поставщика для обсуждения планов работы». Но Клим не ответил ни на это послание, ни на последующие.

Даниэль Бернар работал на немецкую военную разведку и считал, что у человека его профессии могут быть связи, но не привязанности. С каждой из своих женщин он был щедр и любезен, но тут же оставлял их, если они посягали на его свободу.

Он женился на Эдне только потому, что ему надо было войти в шанхайское общество и наладить связи с капитаном Уайером. Тот был незамысловатым типом, и управлять им было проще, чем вьючным ослом. Капитан боялся сильных, презирал слабых и при этом постоянно путал, кто есть кто. Насчет себя он тоже заблуждался: ему казалось, что если люди уступают ему дорогу, то это происходит из-за особой почтительности. Уайеру даже не приходило в голову, что то же самое случается, когда в трамвайный вагон влезает вонючий пьяница, и все шарахаются от него, боясь запачкаться или подхватить вшей.