Даниэль уверил свекра, что является отпрыском знатной фамилии, и этого оказалось довольно, чтобы заручиться поддержкой полиции во всех делах: как и многие разбогатевшие мужланы, Уайер испытывал священный трепет перед аристократией. Во время войны он с гордостью рассказывал о грандиозных операциях, которые проводил его зять, не догадываясь, что хлопок, шелк, свинец, медь и прочее сырье, вывозимое Даниэлем из Китая, предназначались вовсе не для нейтральной Испании, а для воюющих на два фронта Германии и Австро-Венгрии.
Даниэль пытался быть заботливым супругом — он чувствовал себя в долгу перед Эдной, но она настолько не соответствовала его идеалам, что временами он едва выносил ее. В ней было не больше женственности, чем в самке верблюда.
После того, Мировая война окончилась позорным поражением Германии, Даниэль надолго впал в тоску, плохо понимая, что ему теперь делать. Он мог бы стать успешным коммерсантом, но его не прельщали деньги как таковые.
В начале 1923 года его вызвали в Берлин. Германия мечтала о реванше и потому стала втайне поддерживать китайских националистов и даже пошла на сотрудничество с Советской Россией, через территорию которой немецкие товары попадали на Дальний Восток. Для Сунь Ятсена Германия была образцом модернизации, и с ее помощью он надеялся создать армию, способную объединить Китай и вышвырнуть из него обнаглевших иноземцев. Даниэль получил приказ поступить к нему на службу и делать все, чтобы закупки для зарождающейся китайской авиации велись через немецкие фирмы.
Он возвращался из Европы в Китай в предчувствии трудной, но интересной работы. Наконец-то можно было уехать от постылой Эдны и перебраться в бурлящий Кантон! Но во время нападения на «Голубой экспресс» разбойники похитили документы, чертежи и деньги, которые Даниэль должен был доставить в штаб Сунь Ятсена, и ему пришлось провести несколько месяцев в Шанхае, дожидаясь, пока начальство разберется в ситуации.
Видит Бог, Даниэль не собирался заводить роман с Ниной Купиной, но эта женщина притягивала его, как блуждающий огонек в ночном лесу. Она напоминала ему сказочных лисиц, умеющих принимать женский облик — в Китае их называли хули-цзин, а в Японии — кицунэ.
Лисичка-оборотень дурачит мужчин и влюбляет их в себя — горе тому, кто не разглядит лисий хвост под шелковым одеянием! Даже если она сама полюбит простого смертного, ничего хорошего из этого не выйдет: рано или поздно лисица обнаружит свою истинную сущность.
Даниэлю нравилось подмечать в Нине верные признаки лисьего духа: острый подбородок, высокие скулы и довольно легкомысленное отношение к человеческим законам. У нее даже имелось подобие «звездного шарика», дающего способности к волшебству, — на шее Нина носила маленькую жемчужину.