Снова душный зал, наполненный солнцем и невыветрившимся запахом краски. Хо Цун читал вступительную часть приговора; переводчик, зевая, пересказывал его слова.
Нина не сводила тяжелого взгляда с судьи. «Они сейчас будут меня убивать…»
Хо Цун ударил печатью по бумаге, сказал что-то — тихо и бесстрастно. Вот оно…
Переводчик поскреб щеку.
— Судья Хо Цун от имени Республики провозглашает вас… невиновными.
Фаня и Нина плакали, дипкурьеры обнимались и восторженно орали. Кто-то схватил Нину за плечо, и она изумилась, увидев напряженное, смертельно бледное лицо Левкина.
— Уходим! — зло прошипел он. — И поторапливайтесь, если хотите жить!
Хо Цун решил, что двести тысяч долларов — это сумма, достаточная для того, чтобы уйти на покой и обеспечить себя до конца дней.
Клим договорился, что половину денег судья получит до оглашения приговора, а половину — после, и ждал его в мастерской по ремонту газовых фонарей, которую большевики использовали в качестве конспиративной квартиры. Она находилась в двух шагах от здания суда, и сразу после заседания Хо Цун должен был прийти туда и забрать сверток со ста тысячами.
Клим бродил между ящиками с инструментами, маялся и то и дело поглядывал на часы. Не верилось, что если все пойдет, как надо, он скоро увидит Нину — ее должны были освободить в зале суда и сразу отправить в советское полпредство.
Как они встретятся? Что скажут друг другу?
За день перед оглашением приговора Левкин сказал Климу:
— Товарищ Нина просила не поминать ее лихом. Или нет: как-то она по-другому выразилась… Не покидать ее? Или не забывать ее? Ох, черт, — я уже не помню!
Клим знал, что Даниэль тоже что-то передавал Нине через Левкина. Когда-то ему казалось, что он готов с гордым видом отойти в сторону и не впутываться в их отношения, но сейчас при одной мысли об этом у него сжимались кулаки: «Нина — моя. Теперь точно никому не отдам! Надо будет — вообще увезу ее из Китая».
Одиннадцать утра… Судья уже должен был объявить приговор. Клим подошел к стеклянной двери с надписью «Закрыто» и хотел выглянуть наружу, но мастер-ремонтник, старый польский коммунист по имени Янек, остановил его:
— Сидите тут!
Время текло так медленно, что Климу казалось — его часы встали. Сердце судорожно вздрагивало каждый раз, когда на двери мелькала тень прохожего.
Ничего-ничего, все будет в порядке… Главное — не терять головы и действовать по плану.