В телеграфной конторе Клим вновь столкнулся с Урсулой, и та рассказала ему, что из Пекина прибыл представитель американской дипломатической миссии, Рой Андерсен, который должен был вести переговоры с похитителями.
— Где он остановился? — спросил Клим.
— В своем вагоне — все гостиницы забиты. Завтра в восемь утра мистер Андерсен пообещал встретиться с журналистами.
Клим и Урсула долго бродили по городу, пытаясь найти пристанище, и в конце концов даму взяли к себе итальянские коллеги, которые сняли на ночь крытый фургон. Климу места не хватило, и он отправился назад на станцию.
Из Шанхая пришел еще один поезд, и все пространство вдоль путей было забито солдатами, родственниками заложников и окрестными крестьянами, которые, испугавшись бандитов, перебрались под защиту крепости.
Народу было столько, словно в Линьчэне расположился военный лагерь. Пылали костры; кто-то рыдал, кто-то пел, кто-то предлагал на продажу хворост, чай и холодный рис.
Даже под вагонами сидели люди. Клим достал карманный фонарик: так и есть — между колес прятался целый выводок ребятишек.
Луч фонаря скользнул по подножке вагона и осветил дамские туфли и белый подол платья, расшитый красными маками. Клим поднял фонарь и замер. Господи боже мой… Нина!..
Она загородилась от света и попросила по-английски:
— Уберите фонарь!
Клим нажал на кнопку, и все провалилось во мрак.
— Хэлло, дорогая!
— Ты? — выдохнула она.
Глаза постепенно привыкали к темноте: в воздухе соткалось светлое платье с теперь уже черными маками, потом Нинино лицо в обрамлении кудрей — чудесный призрак, занесенный на край земли.
Клим ждал, что она скажет. Нина тоже ждала.
— У нас в вагоне электричество погасло, — наконец выговорила она. — Проводника нет — видно, убежал куда-то…
Удивляясь собственному хладнокровию, Клим протянул ей ладонь:
— Пойдем искать твоего проводника.
Она не оттолкнула его и, опершись на руку Клима, спустилась по ступенькам на землю.
В других вагонах с электричеством все было в порядке: Нина то входила в золотые квадраты света, лежащие на насыпи, то вновь пропадала во тьме. Под ногами шуршали мелкие камешки; в прохладном воздухе аромат Нининых духов мешался с запахом дыма.
Довелось же встретиться! По телу Клима перекатывались волны горячей дрожи; сердце оглушительно билось, по лицу гуляла недоверчивая ухмылка. Он и верил и не верил в случившееся.
— У тебя в Линьчэне дела? — спросил Клим.
— Да.
— Где ты живешь?
— В Шанхае.
— А чем занимаешься?
— Всем понемногу.
Нина не желала рассказывать о себе. Спрашивать ни о чем нельзя, ревновать нельзя, можно только смотреть на