Олег чувствовал себя измученным. По-видимому, сказывалась жара и то, что они легли спать глубокой ночью. Он хотел спросить у жены, почему ей так не терпелось уйти от Котлована, места в общем-то красивого и необычного, но ему было лень разговаривать. Молчали и Ольга с Леной, сами по себе достаточно разговорчивые.
Девушки резко остановились. Олег встретился с женой взглядом.
— Ты слышишь? — Спросила она.
Эхо донесло до них хлипкие остатки крика, раздавшегося у Котлована.
В глазах жены Олег заметил тревогу. У него самого сердце ускорило ход. Они слышали крик неотчетливо, но было в нем что-то нехорошее.
— Кто это кричал? — Спросила Ольга Сурта.
Разумнее было спросить, почему крик вышел таким жутким.
Лена Стоянова предположила:
— Наверное, кого-то зовут. Еще не все собрались.
Когда они только отошли от Котлована, они слышали крики Грожина и Анжелы Маверик, звавших Пинчука и Лепетнева, но после было тихо. Олег Сурта покачал головой.
— У них, наверное, что-то случилось, — он поморщился. — Не хватало нам этого.
— Олег, — Ольга взяла мужа за руку, как бы спрашивая, что им делать.
Между ними, как по цепи, пронеслось беспокойство.
— Значит, так, — негромко произнес Сурта. — Я пойду им на встречу, а вы будьте возле машин и никуда не отходите.
— Ты уходишь? — Недовольно спросила Ольга.
— Так надо, — он вложил ей в руку ключи от «фольксвагена». — В рюкзаке Анина, кажется, есть пистолет. Поищите его. На всякий случай.
Глаза Ольги расширились. Лена Стоянова сказала:
— Да не пугай ты нас, Олег. Тоже скажешь — пистолет! Там какой-нибудь Ераха ногу вывихнул, и все дела.
Сурта посмотрел на нее, но ничего не сказал. Он догадался — Стоянова сама не очень-то верит своему объяснению.
— Я не хочу, чтобы ты уходил, — пробормотала Ольга. — Пошли вместе.
— Зачем? — Возразил Олег. — Останьтесь здесь. Лучше присмотрите за машинами.
Как бы подводя черту под спором, Сурта развернулся и зашагал назад к Котловану. Он думал, Ольга снова позовет его или даже побежит следом, однако, девушки лишь провожали его взглядами.
Он не оглядывался. Шагал широко и быстро.
Сонливость и усталость будто отступили в лесную тень.
Спустя несколько минут он перешел на бег.
2
Крик оборвался через несколько секунд, но эхо породило иллюзию, что он нескончаем. В нем по-прежнему звучали ужас и боль, которые не могли, казалось, иметь объяснения.
Те, кто сидел на земле, вскочили. Дальше этого не пошло — они замерли совершенно парализованные. Лица напряжены, глаза выпучены, в позах — скованность и бессилие.
По чаше Котлована носилось нечто невидимое; казалось, кричат несколько человек, как по эстафете принимая вопль друг у друга.