Ему приходилось встречаться с колдунами и раньше, но, как правило, в городах, и при встречах всегда бывало некое признание родственных душ, молчаливое узнавание и в то же время нежелание общаться друг с другом, чтобы не вызывать подозрений.
Но сейчас они были одни на сотни миль в округе и могли откровенно говорить о том, что обычно приходилось передавать намеками или попросту скрывать в себе. Это было странно и даже неловко, и поначалу Джеб побаивался говорить слишком много, быть слишком откровенным – из опасения, что Уильям мог попытаться обманом заставить его выложить какие-нибудь дискредитирующие его тайны и подробности. Умом он понимал, что это не так – Уильям был таким же колдуном, как и он сам, – но эмоциональные запреты были сильны, и лишь после того, как новый спутник рассказал о себе, причем рассказал с такими подробностями, которые сам Джеб никогда бы не решился выложить постороннему человеку, он смог расслабиться и заговорить по-настоящему.
У них оказалось много общего. Уильям путешествовал по Территориям, останавливался в различных поселениях, обеспечивал себя всем необходимым, пока имел такую возможность, оказывал помощь, если к нему обращались. Он прерывал нежелательные беременности, излечивал несложные случаи, избавлял от бесплодия и получал за это преследования, нападения, изгнания.
Точно так же, как Джеб.
Они оба старались приспособиться, но каждый раз их раскрывали и подвергали гонениям за то, кто они есть и не могут не быть. Все это делали фанатичные мужчины и женщины, заявлявшие, что действуют от имени Бога.
Он рассказал Уильяму про Карлсвилль, про Бекки – девушку, которую он любил и которая его предала. Он никому еще об этом не рассказывал, но в данный момент уже ощутил такую близость с Уильямом, какой не испытывал... да, со времен Бекки, и ему хотелось рассказать об этом – облегчить душу.
Он объяснил, каким образом оказался в Карлсвилле после того, как его отца подвергли публичной казни в городке с подходящим названием Линчбург. Он избежал отцовской судьбы по простой причине – когда толпа окружила их жилище, его не было дома; он спрятался, а потом пустился в бега на Запад, стараясь как можно быстрее оказаться подальше от Вирджинии. Бегство он решил прервать в Миссури, в симпатичном городке под названием Карлсвилль, где ему повезло найти работу учеником кузнеца.
В то время он был еще подростком и представил себя сиротой с Востока, который сбежал из приюта, в котором были жуткие условия. Кузнец, как и все горожане, встретили его с распростертыми объятиями и относился как к родному. Ему выделили помещение в конюшне, питался он вместе с семьей кузнеца и вместе со всеми ходил по воскресеньям в церковь.