Не к добру вывели этих троих. Один из них, партизан гражданской войны, завхоз сельскохозяйственной артели, был старый честный человек. Все знали, что он и другой, молодой паренек-калека, выступали на суде свидетелями по делу Лукана. Женщина с девочкой — мать Саввы. Она была депутатом сельского совета и выступала на собраниях против жульничества Лукана.
На крыльцо вышел обер-ефрейтор, раскрыл бумаги. Он заговорил по-русски, путая и искажая слова, но речь его была совершенно понятна и подействовала на всех, как удар обуха.
— Германская армия принесла вам свободу. — Слова обер-ефрейтора прозвучали издевательской насмешкой. — Вот в этой бумаге, — он поднял руку с бумажкой, — написано все. Вы должны работать, подчиняться немецким властям, выполнять все распоряжения. За нарушение приказа — расстрел! Кто будет выходить из села — расстрел! Для примера сейчас эти трое, — он опять показал рукой, — будут публично повешены.
Сердца у всех замерли. Что он сказал? Может быть, они не расслышали? Может быть, он только хочет припугнуть?.. Но другой фашист уже полез на крыльцо и прикреплял там веревочные петли.
— Командование назначает вашим старостой вот этого, — не назвав даже имени, указал немец рукой на Лукана.
Тот низко поклонился.
— Его права неограниченны. Кто не будет подчиняться старосте — расстрел! — добавил обер-ефрейтор.
Он повернулся спиной к толпе, зажег сигарету и начал следить за тем, как привязывают веревки.
Людей сковал страх. У всех были бледные, измученные лица. В глазах у многих вспыхивали искры гнева.
Петли, закрепленные опытной рукой, покачивались, как маятники гигантских часов. Два солдата подошли к Саввиной матери. Она стояла спокойная, плотно сжав губы, и дрожащей рукой гладила голову Верочки. Девочка смотрела перепуганными глазенками, не понимая, что тут делается (где же ей было это понять!), и только инстинктивно чувствовала, что произойдет что-то страшное. Ее вырвали из рук матери и бросили на землю. Верочка снова рванулась к ней.
Тогда вступил в свои обязанности Лукан. Тоном, не допускавшим возражений, он приказал:
— Возьмите девчонку! Ну, сполнять приказ!
Кто-то подхватил девочку на руки, отнес в толпу.
Лучше ей не видеть того, что здесь делается!
Женщину ввели на крыльцо. Она шла спокойно, как бы не понимая, куда и для чего ее ведут. Перед нею поставили стул. И, казалось, теперь только она проснулась, поняла все. Она посмотрела на людей.
— Люди добрые! — крикнула она звонким голосом. — Смотрите на мои муки! Не забудьте только: сегодня я, а завтра другие!..
Ее поставили на стул. Фашист кулаком ударил ее в лицо. Кровь залила губы, но она продолжала: