Слав не знал, чем это было вызвано. Может быть, латинян привел в ярость его теплый прием послов тырновского царя? Но кто сообщил им?
Когда деспот заговорил об этом со своим первым советником, Звездица тут же сказал:
— Мне кажется, это сделал патер Гонорий.
— А не Вольдемар Замойски?
— Тощего слуги патера давно не видно в городе. Несколько дней тому назад я спросил Гонория, где его человек. А он мне ответил, что будто бы тот слег, вот-вот отдаст богу душу, потому не показывается…
— Ясно! — процедил сквозь зубы деспот.
Вдали на холме показалась крепость, молчаливая и мрачная. В проеме широко раскрытых ворот раскачивался труп Черноты. Из-под ладони Слав всматривался в равнину. Далеко в сторону Пловдива уходил пыльный след рыцарской конницы. Так… Латиняне поспешили оставить крепость до прибытия войск деспота. Рыцари прекрасно усвоили законы подлости! Не воины, а шайка разбойников. И Слав приказал войскам пуститься в погоню. Небольшое ромейское селение, попавшееся на пути, зияло развалинами, а несколько десятков рыцарей, их оруженосцы и довольно многочисленная пехота укрылись в близлежащих каменных крепостях и не показывались, пока разгневанный Слав не отошел в горы. Тогда рыцари покинули крепости и ушли к эпирскому властителю Феодору Комнину.
Это не на шутку обеспокоило деспота Слава. Феодор Комнин одержал значительные военные победы, силы его быстро возрастали, и было ясно, что его не удовлетворяет титул деспота. Слав не сомневался, что если Феодор Комнин сумеет захватить и Фессалоники, то провозгласит себя наследником константинопольского престола. Но и без того его земли вот-вот дойдут до горных владений Слава, и они вынуждены будут или воевать, или заключать союз. Слав знал, что этот союз станет для него более тяжким бременем, нежели то, какое он нес, будучи вассалом латинян. И он понимал, что надо искать дружбы Комнина уже теперь, пока граница их не стала общей. А дальновидный Звездица посоветовал, пока не поздно, породниться с семьей эпирского властителя.
— А не стар ли я для этого, Иван? — усмехнулся деспот.
— Стар, спрашиваешь? — произнес первый советник. — Да ты любому молодому нос утрешь.
«Легко тебе говорить, когда речь идет не о твоей дочери», — подумал деспот, но, понимая, что Звездица польстил ему, удовлетворенно произнес:
— Значит, не поздно мне еще жениться, говоришь? Это было бы неплохо…
— Когда я тебе давал дурные советы, Слав? — улыбнулся Звездица.
— Так-то оно так. Да только…
— Не лишне бы спросить совета Ивана Асеня? — не дал ему договорить Звездица.
— А что, пришли времена спрашивать? — глухим голосом спросил, в свою очередь, Слав, закусив длинный ус. — А он спросил у меня совета, когда женился на мадьярке?