Теперь они примолкли и, затаив дыхание, слушали родителей.
Слушали, опустив глаза, не решаясь посмотреть друг на друга.
Марусик вздохнул и положил надкушенное яблоко на траву. Журавль помедлил и тоже положил, хотя это уже был огрызок, а не яблоко. Сашка Цыган густо покраснел и закусил губу. В удрученном молчании выслушали они весь разговор до конца.
— Ну, я пойду, — не поднимая глаз, тихо сказал Марусик.
— И я… — вздохнул Журавль.
Сашка Цыган молча отвернулся.
У Семена Семеновича были белые глаза и темные пятна на лице.
— Чтобы… чтобы… чтобы ты больше не смел водиться с этим Цыганёнком! Слышишь! — запинаясь выкрикнул он, увидев сына.
У Марусика мелко задрожал подбородок, он хотел что-то сказать, но не смог, захлебнулся и громко заплакал.
— Вот-вот! Только и умеешь нюни распускать! — как чайник, кипел Семен Семенович. — Каждый может тебя обдурить. Никогда, никогда из тебя ничего не выйдет! Ничего ты в жизни не достигнешь. Никогда ничего иметь не будешь. Проживешь, как горох у дороги. Кто идёт, тот и сорвёт.
Долго еще извергался, как вулкан, Семен Семенович, пока мать Мария Емельяновна не остановила его.
— Хватит уже! Хватит! Доведешь его до того, что он заикаться начнет.
Совсем другая картина наблюдалась в хате Непорожних. Там наступательный бой вёл сын.
— Мне… мне… мне стыдно! — закричал он, вбегая в хату.
— Оп-па! — спокойно поднял голову отец и прищурил один глаз. — Что такое? Чего это вдруг застыдился? Ишь, какой стыдливый стал!
— Зачем… зачем вы так говорили с Семеном Семеновичем? Разве можно?..
— А как мне было надо говорить, если он…
— Надо было отдать ему этот билет! Отдать! Правда, у Марусика было больше денег… И однако это наша общая машина… Общая! Всех трёх.
— Ты смотри! — повернулся отец к жене. Наш козленок встаёт на дыбки. Наверно, хочет, чтобы я ему всыпал хорошенько, — и мгновенно переменился в лице, прикрикнул на сына: — А ну цыц! Оно мне… оно меня еще учить будет!.. А ну!
Дальше разговор с сыном передавать не будем, чтобы не травмировать впечатлительных читателей.
Скажем только, что после этого разговора, лежа на чердаке и тихо всхлипывая, мальчик думал: «Нет! Нету правды на земле! Нету!.. И зачем я желал, зачем я выигрывал эту машину? Чтобы только считалось, будто бы она наша, а по-настоящему отец не позволит и пальцем притронуться, как к мотоциклу. «Подождите, пока вырастите, пока права получите. Тогда будете кататься сколько влезет». Спасибо вам в шапочке! Нет! Не хочу!»
Эх, какая же это страшная мука, когда ты видишь, когда ты чувствуешь, что родители твои что-то не так делают, что они не правы!..