«Лаврентий! Милый! Голубчик! Что делать? Надо же спасать Тайфун Марусю, а я, видишь…»
Кот Лаврентий лапою за ухом почесал и говорит:
«Для того чтобы кого-нибудь спасать, сначала надо самому спастись. Как минимум!».
Ну и умный кот!
«Лавруша, — говорю, но как же быть?»
Лаврентий снова за ухом почесал и говорит:
«Бери вон заступ, копай».
Смотрю стоит у стены заступ, обычный, железный, с деревянной ручкой.
Откуда тут взялся?
Беру я заступ.
«Где копать?»
Кот Лаврентий на золотой пол лапой показывает:
«Тут».
Копнул я. Странное дело — заступ, как в землю, в пол вошел.
Начал копать. Чудеса! По цвету золото, а на ощупь земля. И пахнет землею. И так хорошо копается.
Настроение у меня стало сразу, как тогда, когда мы вчера копали.
И сама собою песня полилась:
Пить-пить-пить!..
Тех-тех-тех!..
Ай-я-я! Ох-ох-ох!
Там соловей щебетал!..
Пою и чувствую, словно не один я пою, а с вами всеми. И голос Тайфун Маруси выводит.
И так мне хорошо!.. Однако замечаю я непостижимую, казалось бы, вещь. Копаю я пол, а яма появляется в стене. Но это меня почему-то не удивляет. Словно так и надо. Увлекся я, заступом размахался, пока не остановил меня кот Лаврентий:
«Хватит! Уже пролезешь. Надо бежать».
Выглянул я сквозь дырку в стене. Ох и высоко же!
«Ой, — говорю. — Как же я отсюда слезу? Шлепнусь — мокрого места не останется».
Кот Лаврентий улыбнулся:
«Не бойся! Я тебе свои крылья дам».
«А ты?»
«А я так спрыгну. Мы, коты, высоты не боимся».
Сказал, вскочил мне на плечи, лапкой царапнул левую лопатку, правую — и вот у меня уже за спиной крылья.
Замахал я ими и взлетел в небо. И так мне легко, так мне радостно и весело, что и передать вам не могу.
Летаю, переворачиваюсь в воздухе, словно голубь. Смотрю, а рядом вы летите. И подлетаешь ко мне ты, Журавль, и говоришь:
«Эх, Марусик, Марусик! Не ожидали мы от тебя такого».
Я хочу оправдаться, хочу что-то сказать, но тут подлетаешь ко мне ты, Цыган, и как врежешь мне по загривку…
— Правильно! — весело сказал Сашка Цыган. — Потому что заслужил! Я могу и сейчас добавить.
— Да подожди! Не перебивай! Пусть договорит! — остановил его Журавль.
— Да ничего договаривать, — вздохнул Марусик. — Ведь тут я и проснулся…