— Пора нам трогаться.
Он настоял на том, чтобы хозяева вышли их проводить, а заодно и повосхищались его «БМВ», на заднем стекле которого красовалась наклейка: «Дилеры делают это впритык». Робин спросила, что это значит.
Дебби захихикала.
— Впритык — это вроде займа, который дается по одному курсу, а возвращается по другому.
— А-а, поняла. Это метафора.
— Чего-чего?
— Неважно, — сказала Робин, поеживаясь от вечерней сырости и морозца.
— Но это еще и шутка, — прибавил Бэзил.
— Ну да. Я вижу, что тут предполагалось пошутить, — кивнула Робин. — Хотя тех, кто едет следом, она должна скорее раздражать.
— За мной никто не едет подолгу, — улыбнулся Бэзил. — Это очень быстрая машина. Ну, до свидания, сестренка.
Робин покорно приняла поцелуй в щеку сначала от Бэзила, потом от Дебби. После минутного колебания и несколько натужного смеха Дебби потерлась щекой о щеку Чарльза и прыгнула в машину. Чарльз и Бэзил рассеянно помахали друг другу на прощанье.
— Надеюсь, ты не собираешься на экскурсию в банк? — спросила Робин, когда они вернулись в дом.
— Я подумал, что это может быть любопытно, — ответил Чарльз. — Потом сподоблюсь что-нибудь написать.
— Ну, тогда другое дело, — сказала Робин, закрывая входную дверь и возвращаясь вслед за Чарльзом в гостиную. — А для кого?
— Не знаю. Может, для «Марксизма сегодня». Или для «Нового политика». Я как раз подумывал о том, чтобы попытаться подзаработать в качестве вольнонаемного журналиста.
— Но ты никогда этим не занимался, — напомнила Робин.
— Все когда-нибудь бывает впервые.
Робин перешагнула через стоявшие на полу грязные чашки и присела на корточки перед камином, чтобы согреть руки.
— Как тебе Дебби?
— Вызывает определенный интерес.
— Интерес?
— Во многом — совсем ребенок, но ежедневно ворочает миллионами.
— Боюсь, мама воспримет ее как то, что она называет «простушкой», если Бэзил вообще рискнет привезти Дебби к родителям.
— Создается впечатление, что ты тоже считаешь ее простушкой.
— Я? — возмутилась Робин.
— Ты разговаривала снисходительно.
— Глупости!
— Можешь считать как хочешь, — спокойно сказал Чарльз, — но это так.
Робин не любила обвинений в снобизме, но в глубине души и сама чувствовала себя неуютно.
— А о чем можно говорить с такими людьми, — защищалась она. — О деньгах? О развлечениях? О машинах? Бэзил тоже хорош. Между прочим, он стал ужасно противным.
— Гм…
— Чарльз, давай никогда не будем богатыми, — предложила Робин, вдруг поняв, что нужно загладить возникшую между ними неловкость.
— Думаю, нам это не грозит, — ответил Чарльз, и Робин показалось, что с горечью.