— А разве вы не можете время от времени переводить людей на другую работу? — спросила Робин, вдруг почувствовав странный азарт. — Менять их местами через несколько часов, чтобы вносить разнообразие в работу?
— Как в игре «Займи стул»? — криво улыбнулся Уилкокс.
— Но ведь это так ужасно — стоять тут час за часом и каждый день делать одно и то же.
— Такова работа на заводе. Людям это удобно.
— Трудно поверить.
— Им не нравится, когда их переводят на новое место. Начинаешь двигать людей, а они начинают жаловаться или требовать повышения разряда. Не говоря уже о том, что на это тратится время.
— И опять все упирается в деньги.
— А в них вообще упирается решительно все. Так подсказывает мне мой опыт.
— И неважно, чего хотят люди?
— Говорю вам, им так удобнее. Они отключаются, работают на автопилоте. Если бы они были достаточно умны, чтобы заскучать, они бы не занимались такой работой. А если вы хотите посмотреть на автоматизированный процесс, пойдемте со мной.
Он широко зашагал по проходу. Рабочие в синих спецовках реагировали на него, как пескари на появление крупной рыбины. Они не поднимали головы и не смотрели Вику в глаза, но по цеху пробежал едва заметный трепет, движения людей стали более аккуратными и четкими. А если Уилкокс останавливался, чтобы поинтересоваться содержимым ящика с надписью «Отходы» или выяснить, почему не работает станок, рабочие бросались к нему с подобострастными улыбками на лицах. Уилкокс и не думал представлять им Робин, хотя та была уверена, что именно она сейчас вызывает наибольший интерес. Она повсюду натыкалась на косые взгляды и лукавые улыбки и замечала, что рабочие перешептываются друг с другом. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы угадать, о чем они говорят: повсюду на стенах и перегородках висели страницы из сдержанно-порнографических журналов с фотографиями губастых голых девиц с огромными грудями и выпяченными ягодицами.
— Неужели нельзя снять эти картинки? — спросила Робин.
— Какие картинки? — Он огляделся по сторонам, явно не понимая вопроса.
— Всю эту порнографию.
— Ах, это… Ко всему привыкаешь. Через некоторое время их перестаешь замечать.
И тут Робин поняла, что самое неприятное и унизительное в этих картинках — вовсе не женская нагота или пикантные позы, а то, что никто, кроме нее самой, на них не смотрит. Они вызывали интерес лишь однажды: кто-то потрудился вырезать их из журналов и прицепить на стену. Но через день-два или через пару недель они перестали волновать, приелись и теперь, выцветшие и заляпанные машинным маслом, стали почти неотличимы от грязи и мусора, заполонивших завод. Фотомодели напрасно принесли в жертву свою скромность.