5 ноября
Сегодня пришли две телеграммы: обе с поздравлениями. Одна от Кинросса, другая от Мэшлера. Американское издательство «Литтл, Браун» предлагает за «Коллекционера» три с половиной
тысячи долларов. Если верить Мэшлеру, это намного выше их обычной планки — полутора тысяч долларов. Надо предложить книгу издательству «Саймон энд Шустер» — просто чтобы убедиться, не предложит ли оно больше.
Все это странным образом не волнует — может быть, кажется нереальным? Думаю, черед реального настанет, когда книгу опубликуют. В данный момент меня беспокоит «Волхв»: просто ужасно, как может колебаться оценка еще не завершенной работы. Один день мне кажется, что текст великолепен, другой — что никудышен. Но в целом я счастлив. Будто нахожусь за, а не перед чистым полем. Последние дни передо мной маячит образ топографического упражнения — умения читать карту, а также еще один — образ бега по пересеченной местности. Словно, стартовав вместе со всеми, испытываешь несказанное облегчение, наконец оставшись один. Один в открытом пространстве.
Обложка «Коллекционера» — работы Тома Адамса. Оказывается, я неверно понял Мэшлера. Он сказал: «Как Чоппинг». Похоже, Адамс не жалует Чоппинга и хотел сделать обложку в стиле trompe-l'oeil[724], дабы продемонстрировать, что способен создавать оптические иллюзии даже лучше Чоппинга. Что и осуществил. Бледно-желтое облако, ржавый ключ, прядь темных волос (причем каждый волосок прорисован отдельно) на фоне пробкового дерева. Издательство «Кейп» в восторге от его работы. Я тоже.
12 ноября
Ли. Здесь все зациклено на деньгах и смерти: говорят только об умерших, умирающих и деньгах, которые от них останутся. Диалоги совсем как у Ионеско. У М. ни с кем не сравнимый талант запоминать абсолютно незначащие вещи — числа, детали обедов, ужинов. Если и впрямь настанет день конца света, для нее он пребудет днем, когда она получила письмо от Хейзел. Она поведала Э. о постигшей Хейзел «трагедии»: каком-то молодом человеке, которого, как она надеялась, та сможет заарканить. Но, видите ли, тот намеревался переспать с ней, а она, неразумная, отказалась. Все это выглядит до ужаса неэмансипированно: прося совета, Хейзел написала М. — и это в наши-то дни, в наш-то век, просто поверить невозможно! Бедняжка так и не смогла освободиться от предрассудков, опутавших затхлый мирок Ли, в котором нет места ничему, кроме холодности и приличий.
* * *
Дж. Лавридж. Сегодня рассказал ему о «Коллекционере». Он воспринял новость на удивление доброжелательно. А потом поведал — к моему величайшему изумлению, — что и сам он поэт. Написал большой стихотворный цикл — в форме сонетов, — посвященный Елизавете I.