Помолчали, ибо того, что сказал бандерлог, уже было достаточно, чтобы понять его военную хитрость, приправленную азиатской изворотливостью.
– А на восточный фронт не хочешь? – ехидно спросил капитан Игорь, принявшись за новую спичку. – Там тебе живо мозги вправят.
– Нет, именно к вам, к русским! – горячо сказал бандерлог. – Я этих укров ненавижу! Они все поголовно Бандеровцы! Слава России!
По лицу капитана Игоря пробежала тень, и Цветаев понял, что бандерлог перестарался: слишком часто они слышали подобную фразу в другом её исполнении и со словом «Украина». Русские никогда не кричали: «Слава России!», это само собой подразумевалось, как естество, как воздух, как дождь с неба, и не кичились, сохраняя мудрость, ибо мудрость нараспашку – это уже не мудрость, а площадная ругань. Так что слова бандерлога походили на издёвку. Дурака он включил. И я бы тоже включил, подумал Цветаев, если бы попал в такой переплёт, а отпускать его нельзя ни в коем случае. Глупо отпускать идейного врага. Цветаев почему-то испугался, что капитан Игорь именно так и поступит: простит майданутого за его откровения.
– Сам откуда? – поморщившись то ли от боли, то ли от презрения, спросил капитан Игорь.
– Из Львова. Я преподаватель литературы.
– Преподаватель?! – капитан Игорь от удивления едва не проглотил спичку. – Варёные мухи! Тогда скажи, – хитро начал он, – Тарас Шевченко, русский писатель, или украинский? Никак понять не могу.
– Украинский! – убеждённо сказал бандерлог.
С его носа снова упала жирная капля, и он размазал её по животу.
– Почему?
– Потому!
– Но он же ничего по-украински ни бельмеса! Варёные мухи!
– Не важно! – выпалил бандерлог. – Главное, дух галицкий! – И испугался собственных слов.
– Ага! – уличил его капитан Игорь и посмотрел пристально-пристально.
– Вы меня убьёте? – снова спросил бандерлог.
– А что, надо? – рассмеялся капитан Игорь, многозначительно подмигнув Цветаеву, и вынул спичку изо рта: – Знаешь, кого он мне напоминает?
– Не знаю, – среагировал Цветаев.
– А кого, а що? – нервно закрутил квадратной головой бандерлог.
Должно быть, он подумал, раз с ним разговаривают по-людски, то не всё потеряно, главное, что больше не бьют молотком по башке.
– А не ты ли знаменосец пятого эскадрона смерти? Который в Одессе? Варёные мухи!
– Якого ескадрону?[86] – переспросил бандерлог упавшим голосом.
– Пятого, а зовут тебя Арсении Куцый, ты фосфорные гранаты, М-15 бросал. Тебя ищут «добрые люди»!
– Не-е-т, это не я, меня Серьогою звуть… – просипел бандерлог.
– Ну как же?! Ты ещё знамя в Одессе таскал с фашистским приветствием четырнадцать, дробь, восемьдесят восемь[87]. А?