Да, «Ласточка» чуть-чуть похожа на огромный гроб, ну и что? Более совершенной формы не придумать, а плохих примет должен бояться неприятель, обнаруживший «истребитель» на позиции пуска самодвижущихся мин. По четыре минных аппарата на каждый борт! Это, господа, внушает! И две ракетных установки по двадцать семь направляющих. Сила, способная отправить в гости к морскому царю любой из ныне существующих линейных кораблей любого флота.
В истребители «Ласточку» определили в Адмиралтействе после долгих споров. Ни один из рангов новинке не подходил, поэтому решили утвердить особый, для единственного корабля. Так Давыдову не впервой обкатывать и испытывать в бою новшества – как-никак был первым командиром первого в мире военного парохода. Сейчас и вспоминать смешно, как тогда гордился невиданной мощью деревянного недоразумения…
Ну что же, пройдет еще несколько лет, и таким же наивным будет выглядеть восхищение клепаной броней и наклонными бортами, способными отразить вражеские ядра без малейшего для себя вреда. Пусть так и будет, но сегодня нефтяные котлы истребителя выдают бешеную скорость в девятнадцать узлов из двадцати одного обещанного, и горе тому англичанину, что слишком поздно увидит стелющийся низко над водой дым. Впрочем, если и разглядит, то это ему не слишком поможет.
Условный стук по переговорной трубе дал Давыдову знать, что штурман просит его подняться в рубку. Недоработка изобретателей, черт побери! Неужели не могли догадаться, что если каюту командира расположить рядом с машинным отделением, то спокойно разговаривать в ней смогут только глухонемые. Да и это под сомнением – при отсутствии иллюминаторов свет дает маленькая керосиновая лампа, но из соображений безопасности она зажигается крайне редко.
И вообще, все на «Ласточке» подчинено идее наибольшей прочности и скорости хода, удобству же экипажа отдано столь малое внимание, что порой кажется, будто корабль проектировался под состоящую из карликов и гномов команду. Да, и эти карлики не должны ни отдыхать, ни принимать пищу, ни мыться, ни, извините на напоминание, отправлять естественные надобности.
Наверх Денис Васильевич поднялся не в самом лучшем настроении и на ходу потирал ушибленную голову. Масляное пятно на фуражке тоже не добавило удовольствия.
– Что там у нас, Дмитрий Дмитриевич?
Штурман, и он же старший офицер «Ласточки», протянул командиру бинокль:
– Паруса, Денис Васильевич.
– И это все? Ради каких-то парусов на горизонте вы решили лишить меня заслуженного отдыха? Неужели сами не справитесь?
Штурман не смутился. Он как раз рассчитывал на такой ответ и надеялся сегодня открыть личный счет потопленным неприятельским судам. Не мичманам-механикам же этим заниматься, а других офицеров на «Ласточке» нет.