– Чьим почерком?
– Любым.
– Пока не нужно. А Нечихаеву дадим очередное звание. Куда это годится, что великим князем простой капитан командует? Майор, пожалуй, будет в самый раз.
Спустя два часа Бенкендорф ушел, оставив после себя едва уловимый запах сгоревшего пороха и несколько папок с бумагами. Это у нас называется «кратким экстрактом голоса народа». Ведомство Александра Христофоровича тщательно изучает поступающие на высочайшее имя письма и прошения, а ко мне уже попадают те из них, которые невозможно решить в рабочем порядке. Изобретения, например, или многочисленные прожекты канала между Волгой и Доном. Тех только за прошлый год поступило больше тридцати штук.
Не обходилось, разумеется, и без курьезов. Совсем недавно саратовский купец первой гильдии Моисей Ильясович Прохорчук предложил использовать в качестве двигателя морских и речных судов особую машину, работающую на невидимой эфирной субстанции. Все бы ничего – чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не руками, но изобретатель попросил выделить из казны семьсот тысяч рублей, гарантируя результат не более чем через пятнадцать лет.
Поначалу я и собирался отмерить купчине эту самую пятнашку с отбыванием в военно-строительном батальоне, но обязательное в таких случаях тщательное расследование удивило. Оказалось, что господин Прохорчук изобрел электродвигатель и ветрогенератор и уже подумывал над устройством электрической лампочки. Семьсот тысяч, конечно, не дали, но вот уже месяц, как в Московском университете появился новый декан нового электротехнического факультета. Может быть, что-то получится, и первые «лампочки Ильясовича» загорятся в домах намного раньше?
Но большинство изобретений так или иначе касалось вооружения или военной техники. Наверное, русский человек так устроен, что, желая сделать сеялку или конную жатку, он в итоге получает танк, способный выполнять некоторые сельхозработы. Так, например, на Выксунском казенном заводе первый в мире паровой трактор немедленно оснастили картечницей и пятью ракетными станками. Пусть будут!
Голос за спиной прозвенел колокольчиками, согревая душу:
– Я не помешаю?
Императрица всегда появляется после ухода Бенкендорфа. Минут через двадцать, чтобы мысли в моей голове успели приобрести определенный порядок, но окончательное решение еще не сформировалось.
– Ты никогда не можешь помешать, душа моя.
– Спасибо за комплимент. – Мария Федоровна села в кресло и кивнула в сторону папок. – Новости из Франции?
– Ничего нового.
Еще не хватало, чтобы дражайшая супруга начала расспросы про известия от Николая. Если в политических делах я давно научился лгать с самым честным выражением лица, то в семейных пока не всегда получается.