Домиций сам зашел проводить ее к месту купания, и принес с собой платье из желтого шелка, вместе с корзиной купальных принадлежностей.
— Собираешься смотреть? — язвительно прошипела принцесса, когда он, отстегнув ее цепи, уселся на каменный выступ у берега.
— Нет другого выхода, — ответил кассиопеец, и холодная ярость залила сознание девушки. Что ж, этим тоже ее не сломить. Да и мужчину в нем она не видела. Скорее приятель… и приятный собеседник. Что ж, хуже от этого станет только ему.
— Смотри, — жестко сказала она, без стеснения скидывая с себя пыльный дорожный костюм из кожи. — В банях нам с детства прислуживают рабы мужского пола. Так что можешь доложить своему принцу, что он просчитался, желая меня этим унизить. Может, потрешь мне спину?
Поразительно, но ей удалось смутить гордого воина! Испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие от своей победы и от ласковых объятий прохладной воды озера, Элика с наслаждением вымыла пыльные волосы и каждую клетку своего тела, словно смывая мимолетные прикосновения этих варваров, затем вытянулась на поверхности воды, перевернувшись на спину, и поплыла. Волна неуместной радости словно затопила ее, и девушка счастливо рассмеялась, забыв обо всем – о том, что она вдали от дома, в руках врагов, что на берегу ее снова ждут цепи, что она обнажена перед посторонним мужчиной, и что по завершению пути ее ждет незавидная участь... Да и ждет ли? Возможно, уже завтра они сбегут отсюда. Завтра!
Элика проигнорировала предупреждающие слова с берега об ограниченном времени. Домиций Лентул, сиди там и страдай молча! Если не нравится, посадил на лошадь и отправил обратно! Нет? Вот и не мешай наслаждаться купанием!
Прошло около меры масла, прежде чем принцесса вдоволь наплескалась в воде. Возвращаться в повозку к цепям не хотелось, и на берегу она, обнаженная, долго вытиралась отрезом ткани, едва сдерживая злорадный смех. На уверенного любимца женщин Домиция было жалко смотреть. Он из последних сил отводил взгляд от ее совершенного смуглого тела и что-то бессвязно отвечал на колкости в духе «вытереть ей спинку или помассировать ноги». Впрочем, вскоре ей надоело подначивать его, и Элика с неохотой натянула на себя желтое платье из приятно ласкающего шелка. Наверняка одеяние патрицианки из Кассиопеи, не уступающее по качеству пошива ее королевскому гардеробу.
-— Ты замерз, славный воин? Где мои браслеты? — снова начала дурачиться принцесса. Домиций скосил глаза, и, только убедившись, что пленница одета, неспеша поднялся с камня, поднял с земли цепь с черными сферами оков. И тут тишину разорвал отчаянный женский крик. Все похолодело у Элики внутри.