– Зачем ему это? Гэвин пожимает плечами:
– Может, он просто не такой уж хороший человек.
– Может быть, – шепчу я. Похоже, в эту категорию попадают все мужчины, которых я до сих пор выбирала.
– А что если кондитерскую и впрямь не удастся сохранить? – спрашивает Гэвин.
Некоторое время я размышляю над вопросом.
– Тогда я окончательно уверюсь, что ни на что не гожусь.
– Хоуп, если ты лишишься кондитерской, то не по своей вине, – возражает Гэвин. – Я не знаю никого, кто пахал бы больше, чем ты. Ты здесь ни при чем. Это просто экономика. Ты никак не можешь на это повлиять.
Я не соглашаюсь.
– Моя семья держала эту кондитерскую шестьдесят лет. Каких только кризисов в это время не было, а бабушка и мама смогли ее сохранить и остаться на плаву. И вот теперь она перешла ко мне, и я все разрушила.
– Ничего подобного, – убеждает Гэвин.
Но я трясу головой, не отрывая взгляда от собственных коленей.
– Я разрушаю все.
– Безумие какое-то, и ты сама это понимаешь. – Гэвин откашливается. – А вообще-то ты всегда именно этим хотела заниматься? Работать в семейной кондитерской?
Я улыбаюсь.
– Нет. Совсем даже нет. Я собиралась стать юристом. Училась на юриста в Бостоне, но, когда прошла половину обучения, оказалось, что я беременна Анни. И все изменилось. Я бросила университет, вышла за Роба и в конце концов вернулась домой, на Кейп.
– А почему ты бросила учиться? Пожимаю плечами.
– Мне казалось, что так будет правильно.
Гэвин умолкает на минуту, словно обдумывает сказанное мной.
– А ты хотела бы вернуться? Ты по-прежнему хочешь стать юристом?
Настает моя очередь задуматься над его словами.
– Мне кажется, бросить учебу было ужасной ошибкой. Но в то же время у меня есть такое странное чувство, что карьера юриста вообще не для меня. Может, мое призвание – работать в кондитерской. Сейчас я даже представить себе не могу жизни без нашей кондитерской, понимаешь? Особенно теперь, когда я узнала, какое значение она имеет для нашей семьи. Представь, это чуть ли не единственное, что моя бабушка принесла сюда из своего прошлого.
– Знаешь, мне почему-то кажется, что ты не потеряешь кондитерскую, – говорит вдруг Гэвин спустя некоторое время.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что мне кажется, что в жизни, когда чего-то очень хочешь, это случается.
Я недоверчиво хмыкаю.
– Ой ли? Неужели жизнь всегда складывается так как надо и предлагает самое лучшее?
Гэвин смеется.
– Ладно, я понимаю, звучит как рекламный слоган.
– Знаешь, Анни видит в тебе какого-то спасателя, – помолчав, сообщаю я тихим голосом.
Он снова хохочет.
– Да ладно, правда?