– А… да, разумеется, – подтвердила она, потому что санитаркин голос звучал очень уверенно. Совершенно ни к чему, чтобы кто-то догадался о ее провалах в памяти.
Ответ, казалось, успокоил санитарку, и Розе на миг стало стыдно своего обмана.
– Это очень приятно, – сказала санитарка. – В последнее время она стала чаще к вам заходить, это просто чудесно.
– Да, конечно, – кивнула Роза, недоумевая, когда же это здесь успела побывать внучка. Однако, подумалось ей, у санитарки нет причин ее обманывать, и вдруг стало грустно от своей забывчивости. Какое удовольствие было бы перебирать в памяти визиты Хоуп.
Санитарка погладила Розу по плечу и продолжила таким же мягким, ласковым голосом:
– Судя по всему, ей предстоит фантастическая поездка.
– Поездка? – переспросила Мами.
– О да, разве она вам не сказала? – просияла санитарка. – Она едет в Париж.
И тут внезапно Роза вспомнила. Как Хоуп приезжала к ней. Как удивилась Анни, когда она передала Хоуп список имен, составленный заранее, на неделе. Каким озабоченным и встревоженным было лицо Хоуп сегодня вечером. Роза стояла, прикрыв глаза и перебирая нахлынувшие воспоминания, пока не услышала озабоченный голос санитарки, окликающей ее:
– Роза? Миссис Маккенна? У вас все в порядке?
Роза заставила себя открыть глаза и выдавила слабую улыбку. За долгие годы она научилась изображать поддельное счастье. Какой это страшный талант, подумала она.
– Извините меня, – произнесла Роза. – Я как раз думала о внучке и ее путешествии.
На лице санитарки отразилось облегчение. Роза знала: правдивый ответ – что она перенеслась в воспоминаниях в 1942 год – лишь напугал бы женщину, ласковые глаза которой свидетельствовали, что ей еще неведома боль потерь, навеки разбивающих сердце. Роза научилась безошибочно узнавать приметы таких потерь, ведь она видела их в собственных глазах всякий раз, как смотрелась в зеркало.
Санитарка отправилась на кухню за ужином, а Роза, прикрыв за ней дверь, поковыляла к окну. Она смотрела в вечернее небо, где уже мерцали первые звезды, но сейчас небо показалось ей совсем другим. За растекшейся по горизонту тьмой, за бескрайним океаном, где-то на востоке, лежал Париж, город, в котором все это началось, город, где все это закончится. Роза туда никогда не вернется. Но, чтобы прошлое наконец завершилось, туда должна отправиться Хоуп, Роза это точно знала.
Роза понимала: конец уже скоро. Она чувствовала его приближение каждой косточкой, так же как летом 1942 года заранее почувствовала, что за ними вот-вот придут. Когда в тот же год Роза очутилась на американском побережье, увидела Нью-Йорк и статую Свободы, то пообещала себе навсегда отринуть все то, что было. Но теперь, когда Альцгеймер грыз ей мозг, запутывая нить ее жизни, прошлое вернулось, непрошеное и неистовое.