Но с самого выезда из гостиницы Мочалов обратил внимание, что за их машиной неотступно идет другая. Прибавит шофер ходу на склоне дороги, и те прибавляют и все держат одно расстояние.
Остановились у входа в парк, и вторая машина тоже стала. На корректной дистанции, метрах в двадцати.
Выходя из автомобиля, Мочалов взглянул назад и обомлел. Из той машины, один за другим, выскочили четверо Охаси-сан. Так по крайней мере показалось Мочалову. Такие же маленькие, гибкие, в очках оглоблями и с приклеенными усиками. Даже нехорошо стало на минуту.
Мочалов тихо подтолкнул консула под локоть.
— Что за черт? Тут питомник этих самых Охаси, что ли? И какого дьявола они за нами тащатся?
— Где вы Охаси увидели? — спросил консул.
— Да вот же. — И Мочалов ткнул пальцем в четверых.
Консул засмеялся.
— А! Ну, это не Охаси. Это просто шпики. А что они вам кажутся похожими на вашего интервьюера, так с непривычки все японцы как будто на одно лицо. Только когда поживешь, начинаешь разбираться в их лицах и понимать, что разница есть.
— Нельзя ли их как-нибудь того… к чертовой матери?
— Зачем? Они совершенно безвредны. Мы к ним привыкли, вроде как к личной охране. Иной раз заедешь куда-нибудь по делам, заговоришься, на улице ливень льет, а этот персонаж торчит у крыльца, весь промокнет, как песик. Я иногда от жалости им даже на чай даю.
— И берут? — неожиданно спросил у консула молчальник Блиц, видимо крайне заинтересовавшись.
— Отчего не брать? Платят им шиши, голодны они как волки.
— Все-таки неприятно, что они за нами увязались, — сказал Мочалов, — какая к черту природа, когда за тобой по пятам ходят.
Четверо Охаси в парке разделились. Двое проползли за деревьями и очутились впереди, двое чинно шествовали сзади. Так они не отставали от летчиков все время.
К концу прогулки консул предложил зайти в пагоду. В пагоде было полутемно и душно и пьяно пахло курениями. В полумраке скользкими металлическими отсветами поблескивал громадный бронзовый идол, сидевший на поджатых ногах, со свившейся змеей в правой руке, улыбаясь странной колдовской улыбкой.
Толстый, весь в тройных складках и жирных припухлостях, сторож-монах, получив от консула иену, приседая, вручил посетителям освященные цветы.
У выхода из пагоды под террасой блеснули спицы и обода десятка прислоненных к ней велосипедов. Владельцы велосипедов, частью в европейских костюмах, частью в кимоно, сидели кружком на корточках и закусывали. Закуски были разложены на развернутой газете.
— Экскурсия, верно? Японское ОПТЭ, — сказал штурман Доброславин, — у них это дело здорово раскрутить можно. Страна маленькая, а красоты много.