О том, что в лидеры среди подозреваемых у него выбился именно пан Рептилло, он, ясное дело, умолчал. Оставив Феликса копаться в бумагах, Возняк вышел, сделал два шага — и зазвонил его мобильник.
— Анджей? — спросила Эва Гурская, и слышно было, как ужасно она волнуется. — Нашелся сын Бартоша, его зовут Адам Барницкий, он тебе позвонит, я дала ему твой номер телефона и надеюсь, что ты меня за это не отчехвостишь… Или отчехвостишь?
Не успев сделать третий шаг, Возняк увидел мысленным взором не одну жемчужину, а целое жемчужное ожерелье вперемежку с бриллиантами. По непонятным причинам ожерелье украшало шею Марленки…
* * *
— По радио сказали, что завтра дождя не будет, — сообщила мне Баська в трубку, как потом оказалось — именно в тот момент, когда сияющий Возняк покидал дом Феликса — Я тебя предупреждаю, что хочу занять завтра твое время, ты вроде как не протестовала раньше… Может, ты нам завтра поможешь от восхода до заката? Что ты скажешь?
Я поспешно выключила двигатель: мобильник я уже держала возле уха, а рядом со мной медленно проезжала патрульная машина. К счастью, я еще не успела отъехать от магазина.
— Если ты не имеешь в виду уборку, особенно всяких документов, так я с удовольствием. Все остальное — пожалуйста.
— Все остальное, — торжественно заверила Баська. — Что не означает, что вообще все, нам достаточно тебя с машиной. Нашелся покупатель на участок двоюродной бабушки, и мы хотим за один раз перевезти домой все, что хотим себе оставить на память. В две машины это точно поместится.
О да, такая помощь была мне очень по сердцу.
В глубине души я похвалила комиссара Возняка, который явно не поверил в участие пани Амелии в убийстве жертвы и сокрытии головы в колючей чащобе. Он в рекордные сроки разгреб в беседочке весь хлам, который мог заинтересовать следствие, и выдал соответствующее разрешение на продажу участка. Мы с Баськой договорились на завтра.
Насчет восхода — никто этою слишком строго не придерживался, поехали мы туда в нормальное время, а закат проявил вежливость и наступил в надлежащий момент. Нам удалось уехать с делянки в набитых доверху машинах еще до сумерек. Наработался в основном Патрик, потому что кто-то же должен был перенести Баськину часть наследства из беседки до ворот. Перенести или перевезти на тачке. Ясное дело, речь не шла о садовом инвентаре — грабли, пилы, топоры и прочие подобные инструменты были Баське до лампочки, а уж лопаты вызывали у нее решительное омерзение. Но, например, огромный почерневший поднос, который оказался старинным и серебряным, она очень хотела иметь. Самоваров было два. Один, по мнению Патрика, — настоящий, из Тулы. Теперь он бегал рысью — Патрик, конечно, а не самовар — и снова носил вещи, только теперь по лестнице, из машин в квартиру.