Ясное дело, все это пришло комиссару в голову не в этот момент. Начиная с доноса Идалии Красной, он рассматривал дело в двух вариантах. Тут бабушка надвое сказала: все мнения о влюбленных бабах были единодушны, а этот Валериан вполне мог добавить свои три гроша.
Только один фрагмент не укладывался в общую картину. Смог бы он так старательно убрать все следы своей жертвы? Он-то не был в нее влюблен, это ясно, к тому же сомнительно, чтобы он знал, что принадлежало врагу, а что — остальным посетителям участка, он наверняка что-нибудь упустил бы из виду. Ну, забрал бы одежду, обувь, документы, но какие-то мелочи? Разве что рыдающая пани Хавчик сразу же на следующий день помчалась туда и тщательно собрала все добро своего утраченного возлюбленного.
Все это он уже успел продумать, но кошмарные Стасиньские объявились только сейчас, в этот самый момент. Придется немедленно продвигать расследование и, к сожалению, начать с Валериана.
Естественно, посвящать Адама во все эти сложности и тонкости он не собирался.
— Ничего особенного, — твердо сказал Возняк. — Сейчас я вас подброшу, куда вам нужно, и вы свободны, словно птичка. А я займусь тяжелой работой.
— Мои соболезнования, — искренне сказал Адам, и они расстались друзьями.
* * *
Так получилось, что Возняк никогда не поминал лихом ту веселенькую ночку, которая как раз ему предстояла. О чем, как легко догадаться, он заранее не имел ни малейшего понятия.
Отправляясь на встречу с паном президентом компании Рептилло, он снова гадал, как можно было когда-то вести следствие без обычных сотовых телефонов. Ведь при отсутствии информации в режиме реального времени этого ползучего гада ему пришлось бы искать как минимум до следующего дня, а то и дольше, потому что пан президент планировал рано утром уехать в Гданьск. Помешали ему в этом таинственные высшие силы.
Приехав туда, куда ему подсказали, в закоулках служебных помещений шалмана пани Красной, Возняк узрел сцену, которую не мог себе представить в самых смелых мечтах.
Пан Рептилло на ватных ногах висел в нежных объятиях двух сотрудников комиссара и, трепетно к ним прижимаясь, из последних сил хриплым ревом протестовал против вызова «скорой» и полиции. Понимая, что шеф вот-вот будет здесь, помощник комиссара Казик Вольский настаивал на медицинской помощи, обходя полицию дипломатическим молчанием.
Возняк не стал настаивать даже на «скорой». Пан Рептилло хочет домой — милости просим, никаких проблем. Машину он припарковал поблизости, от желания сесть за руль легко отказался, и его повез Возняк. Машин возле кабака оказалось многовато, но ближайший патрульный автомобиль, не мозоля глаза, помог решить вопрос, и один одолженный комиссару патрульный поехал за ними в машине Возняка. Воспользовавшись случаем, Возняк сразу принялся сочувственно расспрашивать потерпевшего. С умеренным успехом.