Роскошный скелет наконец-то вытащили из компостной ямы со всеми предосторожностями. Марленкиным пожеланиям пошли навстречу — скорее всего потому, что у всех слегка помутился разум. Ей позволили выкопать этот трижды клятый бамбук до самого конца и даже выделили в помощь трудовые резервы. Техническая бригада приступила к организованной работе.
Очень скоро выяснилось, что никто из присутствующих ведать не ведает, кто является законным собственником делянки. Зато было названо множество людей, которые этой недвижимостью пользовались, бывали на ней, возделывали и приносили в дар инвентарь, инструментарий и прочее в течение последних тридцати пяти лет. Более ранняя история терялась во тьме веков, но и этих тридцати пяти лет вполне хватило, чтобы волосы на вполне разумных головах следователей встали дыбом.
Наконец прозвучали и фамилии удравших сестер, самых работящих, которые совсем недавно здесь были, а теперь как-то незаметно слиняли. Несомненно, дали деру. Леокадия Домбровская и Паулина Вротыч. Неужели это они — злодейки?
Найти и привести!
* * *
Леокадия с Паулиной вызвали такси и довольно быстро добрались до дома Феликса По дороге они успели уверовать в то, что именно он и лежит в парничке — без головы, но какая разница? Ведь одинокая голова вряд ли сидит в квартире. Сравнить габариты Феликса с размерами скелета им даже не пришло в голову, и они стали обсуждать причины, по которым Феликс мог совершить столь чудовищное самоубийство. В отчаянии? Из-за Паулины?
Все больше погружаясь в скорбь и ужас, они открыли дверь ключом, слегка повозмущавшись, что закрыта она только на один замок, и остановились на пороге длинной прихожей. Принюхались. Странно. После пяти лет отсутствия человека и пустоты в доме здесь должно быть душно, гора пыли, паутина под потолком, что-нибудь должно было протухнуть, завонять? А тут — как ни в чем не бывало, свежий воздух.
Хуже того! Где-то в глубине квартиры работал телевизор.
— Дикий жилец… захватчик, — с ужасом прошептала Леокадия.
— Дикий? — воинственно встрепенулась Паулина, которой уже надоело бояться, и страх моментально превратился в бешенство. — Щазз я его одомашню!
Она рванулась в квартиру, и в этот момент из дверей напротив, ведущих в спальню, показался Феликс Живой, одетый, в целости и сохранности, с головой на месте, самый что ни на есть настоящий. И остолбенело уставившийся на незваных гостей.
Нет, в обморок никто не упал, никто не удрал с воплями, истерик тоже не было. Немая сцена, правда, длилась довольно долго, потому как людям почтенного возраста все же нужно время, чтобы полностью прочувствовать, кого и что они видят, но в конце концов все пришли в себя и заговорили.