Ни в гостиной, ни в спальне Феликса никакие нелегальные юные красотки не прятались, пустые бутылки от порочных напитков по углам не валялись, поэтому стороны быстро пришли к взаимопониманию. Паулина, правда, почувствовала легкое разочарование, поскольку мысль о том, что отвергнутый возлюбленный из-за нее свел счеты с жизнью, начинала ей нравиться, но сумела скрыть свои чувства. Разве что пару раз сердито фыркнула.
— Но я же был на участке, — рассказывал глубоко обиженный Феликс, уже за душистым кофейком и песочными пирожными. — Ядзю я там встретил, и Яся… ну, он слегка того… с этим его склерозом… они мне и сказали, что вас снова нет, что вас Теофила пригласила в Калифорнию, на какую-то там свадьбу или что-то в этом роде. И Ядзя что-то кислая, и от вас ни словечка, ни слуху ни духу… Я и подумал: никому я не нужен, зачем навязываться… Ясь все сухие ветки пообрезал…
— Склероз — не склероз, а вот сухостой обрезать сумел, — вырвалось у Леокадии.
— Ядзя просто обиделась, что Теофила и ее не пригласила, — объяснила надутая Паулина — Нам она ничего не сказала, мы вообще решили, что ты умер — где это видано так прятаться?! Что мне, перед тобой на колени пасть и прощение вымаливать?
Мольбы на коленях решили вопрос. Извиняться начал Феликс, который окончательно перепутал, кому и на кого тут надлежало обижаться, Паулина решила быть милостивой, а Леокадия втихаря развлекалась. Скелет в парнике канул в Лету, потому что ясно было, что Феликс там не упокоился, и голова у него на месте. Прошедшие пять лет изобиловали куда более интересными темами для разговора.
И только на следующий день беглянок нашли и схватили, когда в обществе Феликса ранним утром они совершенно добровольно прибыли на участок.
Ночью их никто не разыскивал и стражу под дверями не ставил, и правильно. Они явились сами, преподнеся полиции сюрприз в виде Феликса.
До обеда прояснилось множество вопросов.
Необычность преступной находки больше всего пришлась по душе патологоанатому, который, получив все нужные данные словно на блюдечке, просто прикипел душой к прекрасным останкам, перевезенным в прозекторскую. В убийстве не было никаких сомнений, самоубийство даже не рассматривалось: никто ведь не сумеет отсечь себе голову и улечься на вечный покой вдали от нее. Несчастный случай мог произойти. Например, на шоссе. Как-то уже было такое, что соскользнувшие с грузовика листы жести срубили голову мотоциклисту; случалось, что в поле, на косьбе, коса попадала не туда, куда надо. Но, во-первых, голову всегда удавалось найти поблизости, а, во-вторых, здесь не было ни лужайки, ни косы. Хоть бы стройплощадка, где всегда что-нибудь может рухнуть человеку на голову, так ведь нет!