— Он все ключи себе делал сам, никому никогда не давал их в руки. Не знаю, почему не сделал копию и этого ключа. Может, у него не было доступа к замку, и он не мог проверить, работает ли ключик? Не знаю.
— А когда он вам хвастался этим ключиком?
— О, это уже давно было, почти в самом начале нашего знакомства. Восемнадцать лет назад? Может, девятнадцать? Когда еще надеялся, что я буду поступать на медицинский. Потом он ко мне явно охладел, я даже не могу точно описать этого… Появилось какое-то психологическое отчуждение…
Ну да, девушка взбунтовалась, проявила непослушание, ее следовало наказать. Возняк уже близко познакомился с покойной жертвой и начинал сочувствовать его несчастным обожательницам. Казалось, Анна Бобрек сбрасывала с себя какой-то тяжкий груз.
Неужто пани Хавчик оказала им всем услугу? Что-то вдруг пискнуло у комиссара в памяти, подсознание пыталось шепотом подсказать какую-то ассоциацию, но кто же мог знать, что ему нужно. Возняк попытался выманить эту тень мысли, понять, в чем дело, но не смог. Не отгадал. По опыту он знал, что оно само выскочит в благоприятный момент, и отвязался пока что от смутных ассоциаций.
А также от Анны Бобрек.
* * *
Марленка первая раструбила об успехе гениального Анджея, а заодно и о своей помолвке, которая, естественно, была главной новостью, а успех проходил красной нитью по ее восторженному рассказу, кусочками и отрывками.
Марленка примчалась ко мне на своем скутере, уже не ранним утром, по дороге на участок. Она проехала нужный поворот, как раз в мою сторону, и решила заглянуть.
Ведь кому-то она должна была все рассказать!
— Ой, мамочки, только вы, пожалуйста, никому не говорите, это у меня нечаянно вырвалось! — горячо попросила она, смущенная и счастливая. — Но Анджей сам сказал, что я ему счастье приношу и должна стать его женой, потому что иначе он бросит работу и наймется ремонтировать плотины.
— Очень полезное занятие, — похвалила я, наливая чай. — Быстро у вас все получилось. Ты без него тоже пойдешь на плотины?
— Ну, понимаете, — призналась счастливая Марленка, — он мне понравился еще пять лет назад, когда ругал меня за тот бамбук, а вообще-то он первый мужчина, который мне по-настоящему понравился и ничего от меня не требует. Не приходит ко мне со своими несчастьями, не плачется в жилетку, не пытается занять денег, не просит ему помочь или утешать его, а совсем наоборот. Сам сияет, прибегает похвалиться успехами, посоветоваться и рвется мне помочь. И все твердит, что я ему нравлюсь уже пять лет, что он постарается мне купить собственный садик и даже на бамбук согласен, если мне захочется…