Возняк моментально вспомнил все, что слышал от Феликса. В доверительном режиме и без протокола. Никакого преступления он в этом не видел и не имел ни малейшего желания просматривать все эти бумаги, а потому пока предпочитал не вмешиваться. Помогли ему в этом пельмени, которых он, по примеру хозяина дома, тоже положил себе пару штук и тут же попробовал.
Неожиданно они оказались вкуснейшими!
— Ах! — невольно вырвалось у него, прежде чем кто-то успел вставить слово. — Но это же шедевр!
Тем самым он успешно заткнул рот Паулине, но не умилостивил ее ни в коей мере. Она сама знала, что приготовила шедевр, тоже мне новости. Баську блюдо заинтересовало, однако оставалось для нее недоступным: в одной руке она держала трость, в другой — проклятую вилку, старинную, а стало быть, большую и тяжелую, третья рука у нее пока не выросла. Леокадия подцепила на вилку один пельмень, обойдясь без тарелочки, и сразу вернулась на свой наблюдательный пост у дверей, откуда вся компания была ей лучше видна.
— Я наконец узнаю, кто это был? — зашипела Паулина, как взбешенная гадюка — И к чему эта шкатулка..
Баську эта шкатулка интересовала все больше, внутренний голос настойчиво ее поддерживал. Она перебила Паулину:
— Влюбленная обожательница, которую он отверг!
— Что? Как?
— А очень просто. В нервном расстройстве. Лопатой. Лопата женского рода — может, тоже почувствовала себя отвергнутой и рассердилась…
Паулина нацелила вилку на шкатулку.
— А это барахло?
— Этого там не было. И барахло среднего рода…
— Но в этой шкатулке что-то есть!
В шкатулке, несомненно, что-то было, однако о содержимом знал исключительно Феликс, который очень медленно поглощал свои пельмени, явно насаждаясь вкусом, и с полным ртом говорить не мог. Видение годами спрятанных сокровищ, золота и бриллиантов так и напрашивалось, а о таинственном наследстве каждый хоть что-нибудь да слышал. Для Паулины отсутствие точной информации было смертельной обидой.
В дверь снова позвонили, и Леокадия, которая от души развлекалась, мигом щелкнула пультом. Дверь резко распахнулась, и на пороге появился гость совершенно неожиданный и незваный.
А именно — Зельмусь.
Он вошел смело и с достоинством, гигантскими шагами преодолел прихожую и моментально оказался перед Леокадией, которая его никогда в жизни не видела и даже не знала о его существовании. Дивная красота Зельмуся сразила ее наповал, и она застыла на месте.
— Мать честная… — тихо протянула она.
Однако тут же опомнилась, решительно сунула гостю в руки свою дочиста облизанную вилку, потому что другой у нее не было, а до кухни было далеко, и снова вернулась в гостиную. Зельмусь без всяких возражений схватил вилку, словно копье, поданное оруженосцем, и сразу следом за Леокадией появился в дверях.