Шкатулка была действительно очень старая, и путешествие с четвертого этажа не пошло ей на пользу. Она, конечно, не разлетелась, такого быть не могло, но, видимо, в нее как-то пробралась ржавчина, потому что у крышки лопнули петли. Крышка, удерживаемая замком, слегка отскочила, а все вместе, ударившись углом о камень, несколько сменило первоначальную форму.
Образовалась щель, через которую виднелось содержимое шкатулки.
Патрика не хватил удар, он даже не вскрикнул — он только по достоинству оценил чудо, благодаря которому не оказался на пару метров дальше, и это железяка не прилетела ему в голову. В этом случае, вне всякого сомнения, из его черепа тоже выглядывало бы содержимое, причем непоправимо.
На балконе четвертого этажа начиналось какое-то столпотворение, оттуда доносились невразумительные вопли. Патрик отошел на несколько шагов в середину двора и с большего расстояния сумел разглядеть как будто драку нескольких человек в очень неудобном и тесном пространстве.
Баськи там видно не было, да и вообще ничего нельзя было толком разобрать — просто фрагменты рук и ног, из толчеи которых вылетела вторая вилка и звонко дрыныснула об асфальт возле шкатулки.
Он снова посмотрел на шкатулку. Из щели вылезали какие-то бумажки и картонки, некоторые совсем тоненькие и хрупкие, разной формы и размеров. Должно быть, бумажек там было много. Одна, треугольная, выпала совсем. Дул ветер, несильный, но бумажку он подхватил, к тому же начал накрапывать мелкий дождик, Патрик подумал, что, коль скоро эти бумажки заперли в такой бронированной шкатулке, они должны быть ценными, не важно, для кого. Если сейчас их догонит ветер и добавит свое дождик, вряд ли это будет хорошо. Не раздумывая и не глядя вверх, он сорвал с себя непромокаемую куртку, завернул в нее шкатулку вместе с двумя вилками и отнес в машину.
На всякий случай.
Он захлопнул дверцу, оглянулся и у подъезда увидел Баську. Она подзывала его нетерпеливыми жестами. От любопытства Патрик ускорил шаги.
— Ты все правильно сделал, — похвалила она его издалека, излучая полную удовлетворенность и злорадство. — Это наше, только у меня нет ключа. Быстрее едем отсюда, как-нибудь так, чтобы нас сверху не заметили.
— Что там случилось?
— Много чего. Я тебе потом все расскажу. Подожди, может, я под окнами пробегу, а ты уезжай, я к тебе сяду на улице…
— Мы должны это украсть? Что это?
— Все равно! Плевать я хотела на завещания, оговорки, клятвы и эту старую мегеру с ее косоглазым кретином! Он уже сюда мчится, стартуй, разворачивайся!
Ее горячечная тирада побудила Патрика ни о чем больше не спрашивать, а просто выполнить приказ. Он решил, что поговорить можно и потом, сел в машину, захлопнул дверцу и развернулся…