— А откуда мне его знать? Если он там и был, я знаю только его спину, да и то плохо…
Именно в этот момент появилась длинная процессия свидетелей. Все прибыли одновременно, что иногда случается именно в тех случаях, когда это никому не нужно.
Возглавляли процессию Паулина и Леокадия, сразу за ними шел Феликс, следом — Анна Бобрек, Марленка, Росчишевская с этим ее ангельски терпеливым… как, бишь, его? Патриком За Патриком — Иоанна. В арьергарде подтягивались остальные члены запутанного семейства с участка, на которых никто не возлагал особых надежд.
Возняк почувствовал, что перегнул палку. Он намеревался пристально наблюдать за выражением лиц свидетелей. Ведь каждый мог соврать, что-то скрыть, а ему нужна была исключительно правда. И что же он натворил собственными руками? Придется пристально наблюдать своего рода первомайскую демонстрацию или распродажу в супермаркете! М-да, замечательная идея, ничего не скажешь! Нужно немедленно их остановить! Впускать по одной штуке, максимум по две!
Толпу не сразу удалось призвать к порядку, но, к счастью, до того, как кто-нибудь, кроме Эвы, успел увидеть портрет анфас и профиль справа и слева. Во главе остались Паулина с Леокадией. Коль скоро они прибыли первыми, первыми они и останутся! Выставить себя они так и не позволили!
Обе критически присматривались к портретам.
— А что это он такой лысый? — недовольно скривилась Паулина.
— Волосы описывают свидетели, — наставительно ответила ей Леокадия. — Я его, кажется, где-то видела.
— А я нет. Такого лысого я бы запомнила.
— Балда! Если я его видела, то и ты тоже. И вовсе он не был лысый.
— Тогда какой? Волосатый?
— Нормальный, как человек. Что-то мне мнится… Ну, не знаю, я много людей вижу, но он мог появляться и на участке, вас ведь это интересует? Он у меня почему-то ассоциируется с Марленкой… — Она подошла к фотографии на мольберте и закрыла рукой верхнюю часть головы. — Ну да, все сходится. Эта лысая башка очень сбивает с толку. Я его видела.
— С волосами да, может быть, — милостиво согласилась Паулина — Возможно, что я тоже видела. Но уже очень давно.
— И кто это? — жадно спросил Возняк.
Обе едва не обиделись. Леокадия опустила руку.
— А нам-то откуда знать? Мы его еле-еле вспомнили, а вы хотите знать, кто это.
— Он как-то промелькнул в нашей жизни очень давно. И я совсем не уверена.
С большим облегчением Возняк избавился от первых свидетелей и с еще большим облегчением пригласил Марленку.
— О господи! — ахнула Марленка, почти в ужасе.
Она ощупью нашла стул за спиной.
— Ведь это… Если бы не лысина… Но ведь это же дядюшка!