Я поднялась, плеснула себе ненавистного коньяка и тяпнула сразу половину. Никогда мне эта дрянь не нравилась и употреблялась исключительно как противное лекарство. Павлу я не дала, так как был за рулем, и вообще приличные люди до обеда не пьют.
— Давай поподробнее, — потребовала я.
— Затем и пришел, — признался Павел. — Не пойму ничего и не знаю, что делать. Клара нацелилась тут на одного, а он, на мой взгляд, редкостный гад.
Что касалось моего взгляда, то Клара нацелилась как раз на Павла, который на роль гада никак не годился, но я предпочла пока не спорить.
— У нее ведь бабла навалом?
— У кого?
— У Клары.
— Навалом.
— Вот именно. Я думал, из-за бабла, так нет. Странный тип.
Совсем мне голову заморочил, а тут еще камешек из лавины погромыхивает.
— Я бы и не влезал, люди взрослые, так надо же, этот обалдуй, братец мой, в самую середку вляпался. Понимаешь, пятнадцать лет разницы, отец умер…
— А мать?
— Что мать?
— Его мать. Кто-то же его родил, обычно это делает мать.
Павел то ли вздрогнул, то ли пытался что-то с себя стряхнуть. Сплетни не были его сильной стороной. Любая баба на его месте тут же бы расцвела если не буйным цветом, то как минимум свежими листочками. Возьмите хоть клинический случай Зузы.
— Его мать мне тоже не нравится, — рубанул он в отчаянии.
Пришлось брать допрос в свои руки, и я горячо пожалела, что нет Ани. Все вокруг так друг за друга цеплялись и переплетались, а меча для рубки узлов в моем хозяйстве, как назло, не оказалось. Пообещав себе запомнить все, что смогу, и даже больше, я принялась выспрашивать:
— Давай по порядку. И по пунктам. Понятно, что ты эту мать знаешь. Сколько ей лет?
Павел взглянул на меня с таким безграничным восхищением, что я даже поежилась.
— Ну ты даешь, в самую точку!
— Ни в какую ни в точку, просто я старая и давно живу.
— Хотел бы я быть таким старым. Так у этой матери пунктик насчет молодости. Погоди, давай я сначала. Приятного мало, но отцу всегда соплячки нравились. Совсем молоденькие, подростки. Эта мать старше меня всего на два года и делает все, чтобы быть моложе на десять. И у нее это даже иногда получается.
— Понятно, неровно к тебе дышит?
— Теперь уже нет.
— Тоже понятно. А к этому Клариному гаду?
Павел вздохнул, но похоже, ему полегчало.
— Тут я как раз ничего и не пойму. По моим прикидкам, она с гадом в доле, а никаких амуров тут и близко не лежало…
— Все-таки ты — не женщина, — вырвалось у меня чуть ли не с горечью.
— Я вообще-то не в претензии. А что?
— А то, нюансов не чувствуешь. В таких вещах любая баба самой нюхливой собаке даст сто очков вперед. Совместные дела?