Неопределенное положение Великих Лук, продолжавшееся почти две недели, стало порождать всевозможные нелепые слухи. Их разжигали немецкие листовки, в изобилии сбрасываемые над городом. За чтение их сейчас никто не преследовал. На листовки просто не обращали внимания. Не хотели верить и тому, что за нашей спиной, не далее как в трех километрах, стоят отборные дивизии врага. И не просто стоят, а занесли над Великими Луками меч.
Так смотрели на вещи солдаты. Но залпы с запада и листовки с самолетов делали свое дело среди гражданского населения. Энтузиазм, с каким принялись люди за восстановление советских порядков в городе в первые дни после освобождения, стал снижаться. Этому способствовали шепотки тех самых крепких мужичков-жалобщиков, что плакались в жилетку по своим курам и огурцам.
В политотделе появлялся растерянный Сметанников.
- Помогайте, товарищи. Опять потек народ из города. А это на руку местным бандитам.
- А что же Прилюстенко? - интересовались в политотделе.
- Воюет. Расстрелял нескольких грабителей.
- Как расстрелял? Без суда и следствия?
- Так вооруженное же сопротивление.
- Ну, знаете ли, товарищи, это перегиб.
- Вот и прошу помощи.
Конечно, жалобы Сметанникова не были совсем неожиданными. О непорядках в городе и перегибах Прилюстенко кое-что слышали и в штабе дивизии, и в политотделе, и в трибунале. Но все были увлечены крепостью, и тыл, так сказать, отходил на второй план.
А у него, у города, отбитого у врага, была своя жизнь. Он жадно стремился к обновлению, хотел быстрее сбросить с себя путы, освободиться от всей ненавистной накипи, покрывшей его тело и душу за время оккупации. А накипь приросла к кое-кому накрепко и сейчас, в самые критические для города дни, давала о себе знать.
- Говорят, Гитлер прислал в Новосокольники десять дивизий. На днях двинет на Луки.
- Откуда ты знаешь?
- Ванька Кривой перебежал сегодня ночью.
- Слушай больше ванек.
- А ты слушай не ванек, а пушки, что ухают под Маленками. Чуешь? Три километра.
- Ох, пресвятая богородица, уйти от греха подальше. И некоторые уходили. Деревня Маленки действительно была рядом и там на самом деле ухали пушки.
А это только и было нужно шептунам-мародерам. Тетка с салазками и ребятишками за город, а в ее квартиру мешочники.
- Что делаете, сволочи? - настигали воров солдаты Прилюстенко.
- Так мы ж в своей хате.
- Документы?
- Из оккупации мы, невольники.
- Пошли к Сметанникову.
И тут выстрел из-за печки. Падает наш боец. Разбегается банда. За ней погоня. Ищи в поле ветра. Переулки, закоулки, подвалы. Был человек и на глазах пропал.