— Я могу исправить это, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Я опубликую все, что ты захочешь, использую печатный станок, чтобы спасти твою репутацию. Ты — герцогиня…
Она резко повернулась к нему, красное платье облепило лодыжки, вздымая снежные хлопья. Снежинки висели на ее неимоверно длинных ресницах, сверкая, подобно бриллиантам, в отсветах света, лившегося из окон дома.
— Нет! — вскричала она. — Ты до сих пор не понял? Я не хочу быть герцогиней!
Ногти Джеймса больно впились в ладони.
— Тогда скажи, чего ты хочешь, Кейт? Скажи мне. Я сделаю все. Клянусь тебе.
Она качала головой.
— Нет. Нет.
Он сделал всего два шага и обнял ее за плечи. Они стояли так близко, что он чувствовал ее теплое дыхание на своей шее.
— Скажи мне, — требовал он.
Ее била дрожь. Кейт подняла голову. Их взгляды встретились.
— Я хочу провести с тобой ночь.
Джеймс притянул ее к себе и грубо сжал в объятьях. Его рот жадно приник к ее холодным губам, и Кейт едва не задохнулась. Он отклонил ее голову, поддерживая своими теплыми, сильными ладонями, исследовал ее влажный рот жарким и жадным языком.
И Кейт отвечала со всей полнотой страсти и желания, которое ощущала к Джеймсу. Но вдруг, словно вспомнив что-то, оттолкнула его.
— Джеймс, я…
— Ш-ш-ш, — прошептал он около ее губ. — Позволь мне насладиться тобой. — Его губы касались ее скулы. Ее холодного виска. Он целовал ее лоб. А затем снова вернулся к ее губам, и Кейт забыла обо всем. О холоде, о снеге, о том, что их ждут в доме… она таяла, как таяли снежинке на ее щеке.
— Почему ты… не сказала мне… это раньше? — спросил он, на секунду оторвавшись от ее губ. Его пальцы перебирали ее волосы, а губы вновь завладели ее ртом, не позволяя ей уйти.
— Я не могла подвергать тебя опасности, — срывающимся голосом проговорила Кейт.
Он уперся лбом в ее лоб и обнял ее.
— Меня никогда не волновала опасность, если я и беспокоился, то только за тебя.
Она судорожно вобрала воздух.
— Это неправда, Джеймс. Не может быть правдой.
Джеймс снова поцеловал ее, и на этот раз она обняла его широкие плечи.
— Правда заключается в том, что сначала, когда я забрал тебя из Тауэра, я думал только о памфлете, но потом… Кейт, все, о чем я мог думать, это ты. Я знал, что ты не убивала Джорджа. Я знал это.
— Ты всегда верил мне?
— Нет, не всегда. Но когда я узнал тебя ближе… тебя настоящую… Я понял, что ты не могла это сделать.
И он снова приник к ее губам. Запрокинув голову, она приняла его поцелуй. Наслаждалась теплом его губ, его запахом, неповторимым ощущением его близости. Последняя перед освобождением неделя в Тауэре была особенно тяжелой. Лежа без сна на холодном матрасе, Кейт думала, увидит ли она Джеймса еще когда-нибудь? И вот теперь он здесь, рядом, целует ее. И она с еще большей страстью отвечала на его поцелуй.