Она вошла на боковую галерею и сделала пару глубоких вздохов. Остановилась перед дверью, чувствуя, как от страха засосало под ложечкой. Затем дрожащей рукой открыла резные двери и вошла в большой зал.
— Желание благородных джентльменов… — Громкий голос мгновенно оборвался, и все головы повернулись к ней.
Кейт замерла, единственное, что ей удалось, это поднять подбородок. Она чувствовала себя камешком, брошенным в море. В зале дюжины джентльменов, может быть, сотни. И все они епископы, или пэры. Представители палаты лордов. Те самые джентльмены, которым предстояло вынести ей приговор, если бы дошло до суда. Кейт сжала кулаки. Кураж. Кураж. Кураж. Она решила сделать это, а если решила, то непременно сделает.
— Ваша светлость, — обратился к ней один из присутствующих, Кейт повернула голову и поняла, что эти слова произнес лорд-канцлер. Он смотрел прямо на нее.
Она вежливо наклонила голову.
— Лорд-канцлер. — Очевидно, репутация предшествовала ей. Кейт следовало ожидать этого.
— Мы можем чем-либо помочь вам? — Он нахмурил брови.
Его голос эхом отражался от деревянных панелей на стенах.
Она откашлялась.
— Как я понимаю, вам уже известно, я — вдовствующая герцогиня Маркингем, и я здесь для того, чтобы увидеть виконта Медфорда.
По рядам пробежал глухой шепот. Если до сих пор не все глаза были устремлены на нее, то сейчас, без сомнения, все взгляды остановились на ней. Она чуть выше приподняла подбородок. Где Джеймс?
Кто-то что-то бормотал, кто-то кашлянул… ее глаза пробежали по обеим сторонам галереи. Как только Джеймс встал, она тотчас увидела его. Он занимал место на скамье с правой стороны галереи.
— Я здесь, Кейт. — Джеймс смотрел на нее с благоговением. Ее дыхание сбилось. В груди ломило. Кейт бросилась к нему.
— Ваша светлость, как это понимать? — Раздался стук молотка, и с другой стороны галереи послышался возмущенный голос лорда-канцлера.
Но Кейт не обращала внимания. Она кинулась бежать, стук ее каблуков гулко отдавался в зале. Она остановилась только тогда, когда ее обхватили руки Джеймса. Он перегнулся через барьер ложи, в которой сидел, покрепче обнял ее и поднял.
— Я думал, ты никогда не придешь, — прошептал он ей на ухо. По ее щекам бежали слезы.
— Я только сегодня прочла твой памфлет, — сказала она, всхлипывая и касаясь щекой его грубой, но такой родной щеки.
— Ваша светлость! — Молоток стукнул снова. — Это переходит все границы.
Не отрывая глаз от Джеймса, не пытаясь повернуться к лорду-канцлеру, Кейт постаралась отыскать самый громкий голос, на который была способна.