— Мы уже давно перешли все границы, милорд. — Она улыбнулась, мысленно вообразив, как вытянулось лицо сановника. Бедный лорд-канцлер.
Джеймс зажал ее голову в своих больших ладонях и поцеловал в губы, колени Кейт задрожали.
— Кейт…
Он пробормотал всего лишь одно слово, но она услышала в нем так много.
— Джеймс, — прошептала она в ответ. — Я жду, когда ты скажешь, что любишь меня.
Он растаял. Прижимая к себе, он поцеловал ее, а затем прошептал ей на ухо:
— Я люблю тебя, Кейт. Люблю. Люблю.
— И я люблю тебя, Джеймс, — сказала она между поцелуями и слезами. — Ты знаешь, что твоя репутация будет разрушена окончательно, если ты женишься на мне? — тихонько посмеиваясь, проговорила она.
Он целовал ее мокрые щеки, лоб, виски.
— С этим уже покончено. И поверь, я не переживаю по этому поводу.
— Но ты отдаешь себе отчет в том, что не сможешь исправить это?
Он посмотрел на толпу людей, которые глазели на них со смешанным чувством потрясения, гнева и удивления. И криво усмехнулся.
— После этой маленькой сцены я сомневаюсь, что мы сможем что-то исправить. — И улыбнулся Кейт.
Она опять поцеловала его.
— Ты хочешь сказать, что собираешься прекратить печатать памфлеты?
— Нет, но я хочу использовать печатный станок для того, чтобы помогать людям. То есть последовать твоему совету, Кейт. Я никогда не печатал ничего лишь с целью вызвать скандал. Я всегда старался что-то исправить. Сначала история испуганной невесты. Затем, дабы удовлетворить любопытство юных женщин, которые обдумывали, как бы сбежать в Гретна-Грин. Но сейчас, сейчас, Кейт, я намерен использовать его в более высоких целях. Например, попытаться изменить жизнь тех несчастных, кто ошибочно обвинен в том или ином преступлении.
Какой-то молодой человек поднялся со своего места.
— Верно! Верно!
Джеймс и Кейт повернулись к нему.
— Кто это? — спросила она.
— Оливер Таунсенд, — с улыбкой ответил Джеймс. — Новый герцог Маркингем. Славный малый.
Ах, конечно, она просто не узнала его. Она недолго рассматривала нового герцога. Лорд-канцлер с такой силой ударил молотком по трибуне, что Кейт подумала, она должна треснуть, не иначе. Оливер Таунсенд сел.
— Лорд Медфорд, — прогремел голос лорда-канцлера. — О чем, черт возьми, вы говорите?
— О моих памфлетах, джентльмены. И о моем печатном станке, — добавил Джеймс. — Все правильно. Я уверен, вы все читали последний памфлет в его окончательном виде. И я совершенно не намерен оставлять место в парламенте. Вам придется смириться с пребыванием скандального виконта в ваших рядах. А сейчас прошу извинить нас. Моя будущая жена и я, мы уходим. — Он поклонился, взял Кейт за руку и повел ее к выходу.