Бабка перевязала потуже платок, надела старенькую, заплатанную фуфайку и вышла из избы, что-то, видно, по двору иль по огороду делать.
За стенами по-прежнему сильно ветрило, окна порой густо обсыпало крупными каплями. Как там Вадим с Герой? Ветер им вообще-то не помеха, согреются в работе, да в лесу и не так задувает, а вот дождь все может испортить, могут не дорубить сегодня просеку. Придется тогда еще задержаться на день.
Где-то около полудня послышались шаги в сенцах, вошел взъерошенный, заспанный мужик, с вымученной какой-то, виноватой, но располагающей улыбкой, открывавшей щербатые желтые зубы, в хромовых сапогах гармошкой, в помятом суконном костюме.
— Здорово были, — огляделся мужик в поисках бабки. — А где Алина?
— Ушла куда-то.
Мужик потоптался возле порога, шагнул к печной приступке, устроился на нижней ступеньке, упершись локтями в колени и уронив голову.
— Опять, значит, постояльцы у бабки, — сказал он не то поощрительно, не то сожалея. — Геодезисты, поди?
— Нет, лесоустроители.
— Знаю, знаю вашу работу, — кивал, не поднимая головы, мужик. — Сам когда-то ходил с таксатором… пикеты, столбы ставил, просеки чистил… И сколько вас здесь?
— Трое.
— Трое? Эт ничего, эт терпимо… У нее и поболе квартировали. — Мужик помолчал, перемогаясь от чего-то. — А я волоковский, тут всегда живу… Устин. Свет тут еще на мне.
— Со свадьбы, наверно?
— Да нет. Со свадьбы я еще вчера уплелся, да все переодеться не могу… Вот напоследок опохмелюсь бабкиным пивком и завяжу. Алина ядреное пивко варит! Не угощала она вас?
— Нет.
— На нее это не похоже. Она с человеком последним делится… Неужто не наварила? — встревожился не на шутку Устин. — Она ведь меня не раз выручала, не дала помереть.
В сенках опять послышались шаги. На этот раз бабкины. Я уж узнавал их по особой торопливости, по особому частому пришаркиванию.
— Доброго здоровья, Устин.
— Какое там здоровье, — с трудом разогнулся тот, словно спиной мучился.
— Че? Опеть перебрал? — спросила бабка. — А я в огороде копалась, ботву собирала. Слышу… калитка состукала. Дай, думаю, проверю, ктот-ко пожаловал?
— Выручай, Алина. Совсем загинаюсь, в разтри господа душеньку!.. — неожиданно выругался Устин.
— Не гневи ты, не гневи, бога-то.
— Хотел к Новожиловым зайти, — продолжал Устин, — там у них полно всего на столе осталось: и выпивки, и закуски… да у них на замке. В Пахомово все еще. Хозяйка, видать, прибегала утром, накормила скотину и снова туда. Ай-яй, в разтри…
— Хватит, говорят, лаяться, — не стала больше слушать бабка. — Давай проходи сюда, не мешай людям…