В августе 1991 года, спустя относительно короткое время после появления в Одессе, Кфир в очередной раз поехал в Москву с отчетом в посольство. Так как в посольстве все были очень заняты, назначив встречи со всеми нужными людьми, у него еще оставалось достаточно свободного времени.
Кфиру нравилось приезжать в Москву. Обычно получалось побродить по городу, сходить в театр или музей, а иногда и навестить родственников. По мере того, как он осваивался в городе, постепенно осуществлялись личные планы и замыслы. Следует учесть, что с момента отъезда в 1969 году прошло 22 года. Был 1991-й год – полный развал страны.
Времени было достаточно, и наш герой решил съездить в Опалиху. Опалиха – это бывший в советское время престижный поселок полярных летчиков, находящийся на Рижской дороге в 20-ти минутах езды от города. В этом подмосковном поселке, окруженном лесами, был дом деда, в котором Кфир с сестрой проводили почти каждое лето. Их дед летчиком не был, тем более полярным. Он был адвокатом, достаточно известным, а так же композитором и дирижером. Очень сложная и неординарная личность.
Утром Кфир добрался на метро до Рижского вокзала. Электрички ходили очень редко, да и не всегда по расписанию. Много воспоминаний, связанных с детством и близкими людьми, стали восстанавливаться в памяти. Перед ним всплывали картины и эпизоды начала 60-х годов.
По дороге в Опалиху он был под впечатлением воспоминаний, нахлынувших еще на Рижском вокзале. Напротив него сидели два старика и очень увлеченно обсуждали какие-то политические события. Один из них сказал: «А у нас ведь дворцовый переворот!» – эта фраза как-то проскользнула мимо, но все же осела в подсознании.
Добравшись до Опалихи, Кфир пошел искать когда-то хорошо знакомый дом. Адрес он помнил. Думал, что помнил и дорогу от станции, однако все меняется, и найти дом оказалось гораздо сложнее, чем ожидал. Когда он нашел дом, то ужаснулся. Окна и двери были заколочены. Забор вокруг сада стоял лишь местами. Та часть сада, где когда-то росли прекрасные вишни, вообще была голой. Он прошелся от дома к сараю через небольшую площадку, где когда-то были стол, скамейка, гамак… Мимо мест, где были будки собак, которых они с сестрой так любили. Тяжело было на это смотреть…
Внезапно Кфира окликнула соседка, женщина средних лет. Она подошла к забору со своей стороны и вежливо, как это ни странно для того дикого времени, спросила, кто он такой. Кфир ответил, что он внук бывшего хозяина. Тогда она сразу же изменилась в лице и стала еще более вежливой. Она сказала, что хорошо помнит его маму – «такую интересную женщину, в длинном халате…» У нее Кфир получил телефон сестры жены деда, которая жила в Ленинграде. На обратном пути пришлось опять-таки долго ждать электричку на перроне. По-видимому, никакое расписание не соблюдалось. На наивный вопрос, обращенный к одному из ожидающих, как же с расписанием, он получил довольно грубый ответ, что мол, нужно радоваться, если вообще будет электричка. Да, это был другой мир.