Ярош с удовольствием наблюдал, как неизвестный засуетился, увидев, что он встал, стал махать официанту, но пока тот подошел, Ярош уже свернул за угол. На Подвальной они сели в такси и через несколько минут оказались на Кривчицах, а там Ярош вынес из дома и положил под грушей старый матрас, на котором оба и разместились с вином и рукописями. Пани Стефа на соседнем подворье подвязывала астры, но не забывала время от времени поглядывать в их сторону, улыбаясь при этом с довольным видом.
– Ну что – начнем? – сказал Ярош и принялся читать свою редакцию перевода. – «Палачи и жертвы». Название я оставил ваше, хотя в оригинале было «Лисе а оло» – «Рыцари и головы». И я не уверен, какой из вариантов лучше. Итак, идем дальше…
«В детстве мама ходила с Люцилием в королевский дворец. Там она оставляла его в огромном зале, велев подождать, пока она вернется. Люцилий охотно соглашался ждать, ведь стены были расписаны причудливыми растениями и животными, казалось, что ты попал в густой-прегустой первозданный лес – крупные лапчатые листья, хищные папоротники и вьющиеся стебли таили в себе тела леопардов, и только внимательно приглядевшись, можно было различить их гибкие силуэты, уловить напряженный блеск злобных глаз, а вверху порхали яркие птицы, которых в Аркануме никто не видел. И Люцилий, разинув рот, смотрел на это чудо, и никогда ему не бывало скучно.
А в это время его мать извивалась в королевских объятиях. У короля было немало наложниц, но ни одна не разжигала в нем такого желания, как Анастазия. В первую очередь его доводило до безумия то, что она совсем не стеснялась своей наготы и позволяла рассматривать себя со всех возможных позиций, она сама раздевала короля, укладывала его на постель и лобзала с головы до ног так опьяняюще, что тот закрывал глаза и взлетал куда-то в небеса, чтобы плыть вместе с облаками и исчезать за горизонтом. У других его любовниц не было ни капли подобных фантазий.
Интересно, что дома Анастазия вела себя очень скромно и больше походила на забитую молчаливую женщину. Ее муж, военачальник Туллий, находился по большей части в походах, дома засиживался редко, а кроме того, был вдвое старше своей жены. Слуги, которым он искренне доверял, берегли Анастазию как зеницу ока и если видели, что она куда-то собирается, тут же набивались в сопровождающие. Поэтому она и брала с собой маленького Люцилия, чем усыпляла бдительность челяди. Мальчик ни разу не усомнился в том, что его мама занята прическами королевских дочерей, ведь именно такое объяснение слышал он из ее уст. Вместе с просьбой никому об этом не говорить. К счастью, Люцилий умел молчать и не выносил из королевского дворца никаких других впечатлений, кроме воспоминаний об удивительном первозданном лесе на стенах.