Я вкратце объяснил нашу задачу. Начальник горотдела ГПУ выслушал с бесстрастным вниманием, молча. Я закончил. В распахнутое за спиной Захаряна окно было видно, как двое военных, в бриджах, без гимнастерок и в тапочках на босу ногу, тренировались на спортивных снарядах. Один упорно повторял неполучавшийся соскок с брусьев, а другой блистательно крутил на турнике «солнце».
Пауза становилась неловкой. И тут Славин, сидевший против меня в таком же мягком кожаном кресле, вдруг наклонился, подобрал с пола какой-то бумажный клочок, внимательно рассмотрел его и снова бросил.
— Я думал, может, нужная, — объяснил он.
Захарян рассмеялся. Очень просто и дружески, блестя из-под усиков замечательными зубами, которых наверняка не видел еще ни один дантист. Сразу стало хорошо и спокойно.
— Какой внимательный у тебя сотрудник, товарищ Каротин, — проговорил начальник горотдела, вытягивая из бриджей тонкий белоснежный платок. — Бумажку в моем кабинете подобрал. Думал, может, нужная. Может, Захарян секретный документ потерял. — Он коснулся платком лба и снова засмеялся.
Контакт был установлен.
А дальше разговор был коротким и ясным. Я попросил предоставить товарищу Ростовцеву все нужные нам архивные фонды, а товарища Славина проинформировать о наиболее интересных старожилах Нижнелиманске.
Расчеты изобретателя Кованова
Оставив ребят на попечение Захаряна, я вышел на улицу, сел в трамвай и через весь город поехал на судостроительный завод. В проходной, похожей на все заводские проходные, пожилой вахтер долго читал, шевеля губами, пропуск, сверял его с моим паспортом, а фотографию в паспорте — со мной в натуре и, словно нехотя вернув документы, сказал наконец:
— Можете.
Спросив дорогу, я зашагал по заводской территории. Откуда-то доносились тяжкие механические вздохи, лязг, свистки, но все покрывала напряженная дробь пневматических молотков.
У железнодорожного пути мне пришлось задержаться. Маневровая «кукушка» тихонько тащила несколько платформ. На каждой покоилось что-то длинное, заботливо укутанное со всех сторон брезентом. На задней площадке хвостовой платформы стоял красноармеец с винтовкой. Вот они, готовые подлодки-малютки... Отправляются в дальний путь, к берегам Великого, или Тихого, океана. Страна создает там сильный военный флот, и становым его хребтом должны стать эти маленькие, верткие и грозные подлодки. Я никогда не видел их в море. Может, и не увижу. И почти наверняка не повоюю в их тесном нутре. Мой бой с фашизмом — здесь. Он уже идет. Он идет неслышно, бесшумно, в этом зеленом южном городе корабельщиков.