— Я не знаю, что это. У меня иногда бывает, — она всхлипывала, размазывая по щекам тушь. — Думала, может, к психо… это… терапевту надо… — немного успокоившись, она продолжила. — Понимаешь, иногда мне становится тесно в собственном теле. И в такие моменты контроль ослабевает — даже не заметила, как мы полетели… Я не знаю, как это объяснить. Мне будто все время скучно. Господи, Вика, ты даже не представляешь, насколько мне скучно! Я задыхаюсь, пропадаю!
Она сошла с обочины на поле, каблуки дорогих ботинок продырявили мерзлую землю.
— Я будто ходячий мертвец. Живу по накатанной, как животное. И только когда делаю что-то безумное, понимаю, что границ нет, — она воздела руки к низким небесам и закричала: — Это единственное, что заставляет меня чувствовать себя живой!
— Ты ненормальная!
— Да! — с готовностью подтвердила она. — Но в жизни нужно все пробовать! Каждую минуту. Каждую секунду. Иначе потом будет поздно. Если ты не сделала ничего сумасшедшего за день, считай, что он пропал даром.
Я схватилась за голову, даже не в состоянии найти подходящих слов.
— Я очень виновата перед тобой, — Алиса подошла ко мне ближе, выражение ее лица стало совсем измученным. — Никогда больше такого не позволю себе.
— Надеюсь, — кивнула я. — Или, по крайней мере, без меня.
Она едва заметно улыбнулась и стряхнула с моего пальто прицепившиеся веточки.
— Спасибо, что выслушала. И… я все равно рада, что ты пережила это со мной.
* * *
На этом «приятности» этого дня не закончились. Несмотря на то, что я простила Алисе ее идиотскую выходку, садиться к ней в машину теперь было довольно неприятно. Мне так и казалось, что скорость пятьдесят километров в час, которую она мужественно выдерживала даже на открытых участках трассы без единого автомобиля, может снова легко превратиться в двести. Мы тащились медленно, как большая алая черепаха, почти до самого центра — благо, на улицах почти не было пробок. И уже когда проезжали мимо главного корпуса университета, у меня в кармане опять раздался телефонный звонок.
После нечленораздельных всхлипов и шмыганья носом в трубке наконец прозвучало:
— Вика… Это ужас.
Я похолодела и вжалась в кресло. О, нет. Только бы не новое нападение!
— Это ужас! — настойчиво повторила Светка сквозь рыдания. — Я его поцеловала.
— Света, блин! — мне захотелось разбить телефон о приборную панель. — Думала, кто-то умер! Ну, поцеловала. И чего ревешь?!
Алиса сдержано улыбнулась, но не отрывала взгляда от дороги.
— Потому что он убежал! И больше никогда, никогда не подойдет!
— Убежал? — Я с трудом подавила смешок, Алиса наконец скосила на меня глаза.